Я пузырек на дне бокала, Небес кипящего вином. Звездою пена засверкала Для губок на краю земном. Зачем я старше тысяч на три, Чем в ночь, когда нас Пан пугал? Вот месяц перлом Клеопатры Переполняет мой бокал. Я слышу запах пышной тени. Два ряда грудей, вижу я, За пару яблок пьет змея. Я чую, как, вином дразня, Сладчайшее из наслаждений Зовет меня на тризну дня.
333
Учитель Вечер, кто бесстрашней, Кто пламенней тебя левел? Луны слоновый набалдашник Висел на синем рукаве. Звезду затягивал и дым Из щек в глаза, в болота выжал. Ты был не юношей седым – Иудой был ты тихим, рыжим… Твое ученье было странно. Ты ничего не говорил. Но глубже Маркса и Корана, До лавы звезд – язык зари.
334
Я жажду мрачного веселья. Гроза, мне нужен трепет твой. По синим туч виолончелям Смычком десницы огневой. Давно под саваном страниц, Как озимь, слов я чую жизни. Зажгися крыльями зарниц, Зеленой кровью мир обрызни. С обросших бурями зыбей, Что берегут прибоев пейсы, Ты прилети и в сердце впейся, Волнами ямба вой и бей…
335
Голодным тигром зарычи В висках, в их зарослях бамбуковых. Согни зубами все лучи И новые мне выплюнь буквы. В моря души, в гаремы волн – Смерча развратные колонны. Как трактора железный вол – Пласты раздумья в час бессонный. Червонный урожай заката Сожри ты звездной саранчой.
