Глаза поблескивали в беге злом. Порхала мраморная пыль кругом, Как битвы прах, под режущим металлом, И на лице воителя усталом Означился победный перелом. Он песню пел, оружием владея, – В его глазах стояла Галатея, Вся в блеске волн, летящих в небосклон. И, пышным опьяненный их простором, В похолодевший мрамор глубже он Врубаться стал, сияя влажным взором.
4
Врубаться стал, сияя влажным взором, Он в камень с благородной белизной, В которой чувствуется свет дневной, Чуть видным выступающий узором. Жгла мысль, – ужель в труде простом и спором Она?.. И частого дыханья зной Так теплотою обдавал земной Безмолвный мрамор, что звучал он хором. То музыка была частиц его, То золотое пело вещество, Железу как бы уступив с укором. Но был боец вооружен мечом, Ему сопротивленье нипочем, Он камень бил с невиданным напором.
5
Он камень бил с невиданным напором. Чем больше отбивал он вещества, Тем четче образ выступал, едва Заметный под окаменевшим сором. Вот бедра, двум подобные амфорам, Вот чаша живота, вот голова, Таящая волшебные слова, Несущие конец мудрейшим спорам. А снежные вершины дивных плеч, А реки рук, что могут ум увлечь И сердце потопить в пучине ласки! А два холма, что под волос ручьем! Анатом камня, в свете вечной сказки Он вскрыл его и жизнь увидел в нем.
6
Он вскрыл его и жизнь увидел в нем, Суровый камень взрезал он, анатом, И в чреве хладном, в инее мохнатом Узнал он ту, что блещет ярким сном. Она сияла морем, солнцем, днем, Но так застыла в мраморе разъятом, Что статуей была и в смело взятом Свободном ракурсе как бы живом.
