Под ветер, целующий сажу, Под вьюгу в вершинах мансард Художники радугой вяжут Искусства раскидистый сад. Под корень копают глазами, Хватают за шеи ветвей. Мазками последними замер Творенья лихой соловей. А ногти и лысины с лаком Дымят в магазинах внизу. Мир золотом вещи оплакал, Но мастер шлифует слезу.
137
На виселицах фонарей Огни задрыгают… Бодрей С упругою, как ветер, страстью Натянет лунный лук мой вечер Над приготовившимся к счастью Упругим полом человечьим. Белки забегают, поищут, Зрачки залают злей и звонче На обнаженный рай пророка… А там к закатному побоищу, Крестясь созвездьями широко, С благословеньем духовенство ночи.
138
Не на белых слонах чистой крови, Не на черных китах над водой, Мир дрожит на лазурной корове, На корове Корана святой. Стал быком он, конечно, при этом… Как арена пустыни – тоска. Буду я матадором, поэтом, Шпагой песни вопьюся в быка.
139
Надоели нам цветы. Не дождемся ждем плодов все. Перед жатвой красоты Не желаем видеть вовсе. И приходит осень в сад, Декольте листвы – плодами. Тихо астрами он рад Ей, своей прекрасной даме. А она спаленных жниц Там в затонах васильковых Заставляет падать ниц, Как перед луной в альковах. И, когда мы о косе Запоем в снопах, в постели, – Узнаем мы, что мы все
