Товарищи звезды и ветры, Бросьте тишины станки. На площадь толпой беззаветной, Русло улиц увлеки. Тучи, курки опустите. Гром-барабан, барабань. В колонны цилиндров по Сити Выбегайте, молнии, из бань. Солнце, палач рыжеватый, Месть за Икара нам кликнула… Будешь вертеть жернова ты, Без перчатки земли кулак. На площадь толпой беззаветной, Русло улиц увлеки. Товарищи звезды и ветры, Бросьте тишины станки.
199
Еще проклятье не прошло. В цепях созвездий зреют песни. Небес старинное стекло Ветвистой молниею треснет. Крылами черными гроза Оденет очи, плечи, груди… Чтоб миру громом рассказать О том, что было, есть и будет. И палачи, любовь и все, В закатных фартукам лазури, На край земли тихонько сев, Навеки головы понурят. И перельются звезды в кровь, По жилам млечным понесутся… И захохочет Хаос вновь Великим хохотом безумца.
200
Тобой зажжен я, древний Хаос, Я помню твой гарем стихий. Не зря, как факел, колыхаюсь, И дымом по снегам стихи. Тебя я слушал, где-то видел, К твоей косматой льнул груди… Я в Атлантиде, в Пасифиде, В Гондване золотой бродил. Ты Разина, ты Пугачева, Ты Ленина любил, как ветр… И кровь – печатью сургучовой Ты на судеб пустой конверт. Быть суше морем, морю – сушей… Материков же пятерня, На горле Хаоса блеснувшая, Сорвется вновь в теченье дня.
