Блестит хрустальной пустотой… Так смотрит где-то на Египет Зрачок Изиды золотой.
234
В тесноте на площадке трамвая, У прибоя зари среди вилл, И на лекции мудрой зевая, – Образ, только тебя я ловил. Оттого, что лишь ты удобренье Белозему в бумажных холмах, Где перо, плуг и конь песнопенья, Чует молний творения взмах. Из Америки тракторы лезут. Русь за бедра хватают и вглубь… Не перо, – африканское нужно железо Белым бедрам страниц, всем кричащим: голубь.
235
От разговора колоколен Земля звенит тайгой. Блажен, кто богомолен, За то, что он слепой. А я любитель острого. Блаженство пресно мне. Ищу я пряность острова В неведомой стране. Пора тайгу рубить морозную, Пора на тьму пустить восток. О ночь, о камни звездные Точу я пилы строк. Иные звоны во вселенной. О кости тьмы лучи звенят. А мачты радио, антенны Планету мчат под флагом дня.
236
Полями, человечьим пухом Влюбилась в золото земля. За веком век закатом бухал И в огненном плаще гулял. Крыжовник глаз на пир вороний, Как виноград, несли, смеясь… Вот в крест впрягли, века хоронит Во тьме грядущей света князь. Один не знает, что хрусталь Он сам и тихо, тихо светит. Другой над спинами столетий Копье закидывает вдаль. Вот пляшут женщины… На блюдах Подносят головы, цветы… То губы золотые всюду, Земли багряный рыцарь, – ты.
