О, сколько их прошло доселе По тайным камерам земли. Мильоны Гамлетов, Офелий, Мильоны Макбетов прошли. То кровью, мясом человечьим Земная вспенивалась зыбь. Чудак-эфир увековечил На коже ночи эту сыпь. Горят и валятся кусками, И кто-то в мире одинок, И не лежит на месте камень, И льется молнии клинок.
238
И туши зорь, и месяц карий, И звезд голье, и гниль болот, И многие иные твари – На колбасу стихов идет. Хвалить не буду и не скрою. Глядите все, но бездной глаз. Страница с лапчатой строфою, Как снег и елка, напоказ. Но мир, и близкий, и далекий, Как вечности вечерний свет, Сквозит за сумеречной пленкой И бьется крыльями планет. И молоком Изиды брызжет, Путей миров сквозит фатой, И в травах на рассвете рыжем Росою светит золотой. Глотайте же напиток звездный, И зелье зорь, и хмель болот… За то, что всё в тоске морозной На колбасу стихов пошло.
239
Церквушек мертвенных грибы У пней громад еще бледнеют. А шелест города забыл Святого рабства ахинею. Как бред, забыл давным-давно. И главы дождиком измызгал. И женщины ползут из нор По веткам рук мужских для визга. Не верят звезды и плюют В земную черную икону… Кто ведал стыд, вкушать уют И в бурю бурных струн не тронуть? Кто счастье счастья испытал На золоте молчанья ложном?.. В покоях мира простота, Но вскрыть ее довольно сложно.
