Экипаж прибыл: я уехал, оставляя далеко позади небольшой пригорок, за которым скрылась моя подруга!!! Мне казалось, что я навсегда покидаю родную землю!!! Вечером я уже был в Б. Впервые я ощутил нечто похожее на тоску, вновь увидев этот дом, где меня ожидали мать и мой благодетель, два любящих меня сердца! По привычке я обнял мсье де Сен-М., который был поражен переменой в моем лице. Во всем моем существе появилась какая-то повышенная чувствительность. Я заметил это еще до него, и причины были известны лишь мне…
В Б. меня ожидало множество развлечений…
Мне нужно было встретиться с разными людьми.
Но все это теперь казалось мне таким ничтожным.
Я постоянно
В моем весьма недалеком будущем передо мной открывались новые горизонты!!!
Перед тем, как уехать из Л., я получил письмо от сестры Мари дез Анж. Моя бывшая учительница приглашала меня в Д. на ежегодную встречу бывших учениц педагогического института. Я пообещал обязательно присутствовать. На это у меня были серьезные причины. Где найти нужные слова, чтобы точно описать мои ощущения, когда я перешагнул порог этого благословенного убежища, где я провел столько дней! Я вернулся туда после восемнадцати месяцев отсутствия! Но сколько событий произошло за это короткое время!.. Казалось, что теперь вход в эту обитель невинности и целомудрия закрыт для меня!
Первое что я увидел, было лицо моей доброй наставницы. Оно ничуть не переменилось. На нем по- прежнему читались та же кротость, то же выражение смирения и целомудрия. Прозвучало мое имя. Она тут же подбежала с дивной улыбкой, свидетельствовавшей о ее радости, протягивая ко мне руки. Я прижался к ним губами!!!
Благородная женщина поблагодарила меня в простых и прочувствованных словах за то, что я откликнулся на ее приглашение.
Более сорока учительниц, которые раньше были ее ученицами, приехали из разных мест, чтобы восстановить свои силы в течение нескольких дней в молитвенном одиночестве. Поскольку начались каникулы, дом целиком отдали в наше распоряжение. Многие были мне незнакомы, другие, напротив, были моими ровесницами и в прошлом соученицами.
Я был бесконечно рад с ними встретиться.
Какой-то священник, миссионер, освящал отдых своими молитвами, которые происходили в часовне монастыря, святом убежище, которое, без сомнения, я видел в последний раз!!!..
В моей бурной, столь беспокойной жизни мне был так нужен этот молитвенный покой!
В этот момент, когда я собирался провести непреодолимую черту между своим прошлым и будущим, мне было необходимо сосредоточиться перед лицом Господа!!!
В мои планы входило открыться и все откровенно рассказать этому незнакомому исповеднику и ждать его решения! Можете вообразить его удивление, оторопь, вызванные моей странной исповедью!!!..
Я закончил! Он продолжал хранить молчание и размышлять. Мои невзгоды, мои страдания пробудили в нем самое живое сочувствие.
И я, образно говоря, вручил ему свою судьбу, сделав его своим судьей! «Дитя мое, — сказал он мне, — положение очень серьезно, и мне нужно подумать, вот почему сейчас я пока не готов посоветовать вам, как вести себя дальше. Приходите через два дня, тогда я смогу высказать вам свое мнение».
Мое волнение было велико. Я чувствовал, что вся моя жизнь зависит от его слов! Я спал плохо либо же совсем не спал. Наступил назначенный день. И вот какой совет дал мне аббат: «Я не буду говорить вам, — сказал он мне, — то, что вы и сами знаете, а именно то, что вы можете отныне обозначаться в обществе как мужчина, как вам и положено. Конечно, вы можете это сделать, но каким образом? Возможно, лишь ценой больших скандалов. В то же время вы не можете оставаться в прежнем положении, поскольку оно чрезвычайно опасно. Следовательно, мой совет вам таков: уйдите от мира и обратитесь к религии; но остерегайтесь признаваться кому-либо в том, в чем признались мне: тогда вас никто не примет в женский монастырь. Это единственный выход, который я вам могу предложить, доверьтесь мне и согласитесь».
Я ушел, ничего не обещая, потому что я не был готов к подобному решению.
Мне предлагали избежать скандала и поставить себя еще в более опасное положение, которое неизбежно могло закончиться крахом. С другой стороны, я не чувствовал ни малейшего расположения к монашеской жизни. Впрочем, я был охвачен слишком сильным чувством и был готов на все, только бы сохранить его. В подобном положении я решил ждать развития событий.
На следующий день я покинул Д. Расставаясь со своей дорогой учительницей, я был уверен, что больше не должен с ней видеться, по крайней мере, в тех же условиях! Значит, между нами все было кончено! Вскоре пропасть должна была разделить нас! Эта мысль сильно меня печалила.
Я все еще вижу устремленный на меня ангельский взгляд, в то время как ее руки сжимали мои!!!
Боже мой! Если бы она знала, что творилось в моей душе!!
Ее невинные губы коснулись моего лба, я же припал поцелуем к ее щеке!!! Все было кончено! Я навсегда порвал со своим милым прошлым!!!
Прибыв в Б., я старательно избегал любых задушевных бесед, как со своей матерью, так и с мсье де Сен-М., который по-прежнему проявлял ко мне трогательную заботу.
После завтрака я читал ему газету, приводил в порядок его деловые бумаги.
Мы непринужденно беседовали с ним, чувствуя взаимное уважение, и целиком доверяя друг другу.
Затем я переносил на бумагу свои мысли, посещавшие меня каждый день, свои впечатления, огорчения; все это предназначалось Саре, которая, в свою очередь, раз в неделю присылала мне длинное письмо, которое я жадно читал в ночной тишине. Каждое ее послание заставляло меня сократить время, проведенное в разлуке с ней! Была уже середина октября. Я пообещал мадам П. вернуться в это время, и я собирался исполнить свое обещание. Сколько времени я буду еще жить в ее доме? Я этого не знал. В любую минуту могло случиться непоправимое. Я уже заранее смирился с этим. Чем ближе был крах, тем больше сил я в себе чувствовал! Но что будет с Сарой!
Расписание экипажей изменилось. На сей раз, я прибыл в Л. глубокой ночью. В это время меня не ждали. Мадам П. уже была в постели. Она сердечно обняла меня, и попыталась встать, чтобы приготовить мне поесть, но я сразу же отказался.
«Ну тогда, — сказала она мне, — идите отдыхать. Сара уже легла, думаю, она спит. Вы ее приятно удивите». Я не заставил ее повторять дважды. Моя юная подруга узнала мой голос.
Она ждала меня с распростертыми объятиями!!!
И этой ночью мы совсем не спали!!!..
Счастье на долгие часы заменило нам сон! Нам нужно было столько рассказать друг другу!!! И в результате наутро мы не смогли встать в назначенное время!
Мадам П. пришла к нам, открыла занавески и дружески попеняла на нашу лень.
Я хотел бы ответить в том же тоне, но я был действительно напуган. После ухода своей матери, Сара сделала поразившее меня признание! Ее душили слезы! Если ее опасения были обоснованы, то мы пропали! Над нашими головами навис дамоклов меч.
Сара уважала и боялась свою мать. Мысль о том, что ей придется краснеть перед ней, была для нее невыносима. Я порой представлял себе гнев, ярость, возмущение этой матери, узнавшей о позоре своей дочери! И это при самых невероятных обстоятельствах! Признаюсь, что я втайне желал подобного исхода, хотя и очень его боялся. Если бы это случилось, ничто бы не могло противостоять нашему с Сарой браку! Но сколько горьких упреков мне предстояло выслушать…
В первые месяцы этого второго года ничего особенного не случилось. Монотонность нашего существования в Л. прерывалась лишь тайными страданиями любви, скрытой ото всех, ускользающей от любых человеческих ожиданий.
Я больше не поддерживал никаких отношений с кюре. Этот человек был мне ненавистен!
Хотя он часто и наведывался к мадам П., но никогда не посещал занятий.
Я не мог усомниться в том, что этому мешало мое присутствие. Под любыми предлогами он избегал даже обращаться ко мне.
Это меня радовало, ибо я, возможно, не сумел бы скрыть свою антипатию.
Я покинул его, вскоре и Сара поступила так же. Мне была известна его жуткая злоба.
