терпения, мой друг. Серьезные проблемы требуют серьезных усилий.
Не сомневайся, что и у меня нет абсолютной уверенности в том, что я действительно понимаю их идеи и что у них есть достойные понимания идеи. Не могу предложить тебе никакого совета, кроме того как продолжать работать и делиться со мной своими мыслями. Вполне возможно, что тебе удастся убедить меня в том, что философия Предвечности не напрасно практически забыта на Тисе. Как сказал кто-то из очень мудрых: “
Делюсь с тобой совершенно потрясшей меня новостью. Она меня стерла! Я не удержался и подсмотрел ее записи. Тебя очень испугала бы легкость, с которой это можно сделать. Разумеется, тот факт, что я руковожу Хранилищем, облегчает задачу, но правила и процедуры должны были остановить и меня. Не остановили. Это серьезнейшее должностное и этическое нарушение. И я его допустил. В чем совершенно не раскаиваюсь. Вот ее памятка:
Проклятое время! Я ведь даже не могу высказаться ей в лицо. Она меня стерла. Она ничего не помнит и не желает помнить обо мне. Влиятельный человек. Она и не подозревает, какой влиятельный. Совершенно не беспокоится о том, что я тоже могу ее стереть. Почему я не сделал этого раньше?
Я поставил себя в ужасное положение.
OО.Да будет с тобой Время, мой хороший друг.
Пейзажи моей планеты незаметно становятся частью меня. Мне нравится называть ее моей, как ты, наверно, заметил. Окружающая панорама вызывает во мне мысли и чувства, которые, возможно, возникают в любом чувствующем существе при виде безмолвных, неприступных, неприветливых мест. Прекрасных и суровых. Мысли о тщетности и надежде, бесконечности и конечности, ничтожности и значимости. Книга раннего философа в моих руках. Мелодраматические страдания позади. Я по-прежнему не знаю, понимаю ли его. Но погружаюсь в приятное и волнующее состояние, которое имеют свойство вызывать некоторые специальным образом сложенные вереницы слов, выходящие иногда из уст пророков и шарлатанов. И философов. Быстрее привести себя в чувство, пока ты не начал зевать.
ОО, мне трудно судить издалека, но боюсь, что у тебя не все в порядке с головой. Выражаясь деликатно. Не могу себе позволить отправлять через такие расстояния слова, которые, несомненно, помогли бы мне точнее выразить мои чувства. Подсмотреть чужую запись! Рисковать своей репутацией, положением. И все из-за тиси, которая даже не сочла нужным оставить о тебе серьезную память? Поскорее выводи себя из этого безобразия. Ты знаешь, как это сделать. В конце концов, мы живем в галактическом году 201М.
Впрочем, помощь нужна нам обоим. Часто я откладываю чтение в сторону и спрашиваю себя: какая в этом занятии польза? Кто интересуется такими вещами в наше время? Зачем эта бесполезная трата времени? Но не могу остановиться.
Да будет с тобой Время.
Немногословный.Да будет с тобой Время, Немногословный!
Что ты думаешь о такой заметке:
Не беспокойся. Этот эпизод моей жизни позади. Моя репутация и карьера вне опасности. В одном она права – я действительно влиятельный человек. Только ты один знаешь, почему я подсмотрел ее запись. Официально это сделано в рамках моего исследования, утвержденного Ассамблеей.
Позволь и мне поделиться своим беспокойством. Известно ли тебе: среди философов Предвечности было принято удаляться для своих размышлений на пустынные планеты, подобные той, которую ты выбрал для своего изгнания. В те времена это было большой модой. Многие так и не возвратились. Не пора ли тебе домой? Если есть в нашей жизни какой-либо смысл, его можно найти только здесь, среди своих. Одиночество губительно для живого существа. К тому же мне тебя не хватает. Предлагаю обоим выйти из нашего состояния и вернуться в нормальное тисийное – безмятежного счастья. Истинному тисянину необходимо время от времени отведать грустную сторону жизни, чтобы полнее ощутить радостную. Просто мы с тобой выбираем для этого совершенно первобытные средства. Нам пора привести себя в чувство.
Я бы непременно согласился с тобой относительно полезности философских упражнений, если бы не то удовольствие, которое они мне иногда доставляют. Какое упражнение может быть более полезным для заскучавшего ума, чем неразрешимая проблема или – еще лучше – выдуманная? Это чрезвычайно приятное и полезное занятие независимо от того, верим ли мы, что оно приближает нас к настоящим истинам, или нет. Извини мой поучительный тон. Я в хорошем настроении.
OО.Да будет с тобой Время, мой хороший друг!
Хорошие новости. Надеюсь, что памятка уже там, где ей следует быть. Не советую медлить с разгрузкой, но ты сам знаешь, что нужно делать.
Твое последнее письмо неожиданно вызвало у меня ностальгические настроения. Ни чтение, ни панорама, ни размышления не помогают, так же как и мои проверенные фантазии. Это верный признак – пора домой.
Да будет с тобой Время.
Немногословный.– Наши жены до сих пор с нами, потому что они не потеряли к нам еще уважения. Это самая главная наша заслуга. Хотя и говорит в нашу пользу. Женщина может быть относительно счастлива с мужчиной, даже без любви, если она его уважает. Они могут долго прощать и терпеть. Мы с тобой никудышные мужья. Не плохие мужчины – просто плохие мужья. Но нам все еще предоставляют возможность исправиться.
– За себя говори. Мне себя винить не в чем, – Дмитрий широко улыбнулся, – исправляться не желаю.
– Да о тебе вообще говорить нечего. Я помудрел немного с возрастом. А тебе это еще неведомо, что значит оценить женщину. По глазам видно. Прожил столько же, сколько и я, но ничему не научился. Наверно, не только во времени дело. Нужно еще, чтобы начало разваливаться тело, спина доставать, голова седеть и член не стоять. Тогда мужчина готов лучше понимать женщину, ценить. Когда становится страшно. Некоторым и это не помогает.
– В каком месте помудрел? Что-то не заметно. Не о том думаешь. Собой лучше займись. Они сами разберутся. Держатся за нас, значит, им это нужно. Не нужно было бы – не держались.
– Наградил ребенком, куда ей теперь?
– А у вас что?
– Не знаю. Привыкли, наверно. Помудрели. Она ведь тоже уже не девочка. Старость не за горами.
– Не люблю я эти разговоры. Надо мне что-то с тобой делать.
– Сделай, пожалуйста.
– Добавить еще?
Дмитрий спустился с полки, подошел к ведру и плеснул несколько черпаков воды на горячие камни.
– Вот это дело.
– Хорошо.
Дмитрий взобрался обратно на полку и растянулся на ней во весь рост. На освещенном тусклой лампой правом боку четко обозначились его ребра.
– Ты серьезно похудел.
– Да, килограммов пять-шесть сбросил. Раз на раз не приходится. Застрял наверху на несколько дней.
– Отъешься. Когда обратно?
– Не знаю. Хотел недели через три присоединиться к одной компании, но теперь не знаю.
– Ой, хорошо! – Павел перевернулся на живот. – Не пускают?
– Пускают. Не знаю, сколько нам еще осталось времени вместе. Пока Саша подрастет.
– Не так, наверно, все плохо. Если бы ты мог дома почаще бывать. Предупреждали.
– Предупреждали. И сам знаю. Дотянем, наверно, пока сын вырастет. Хочу сделать из него альпиниста.
– Ну? Не похоже.
– Тома мешает.
– Баба во всем виновата. А у пацана есть желание?
– Откуда ему знать? Нужно попробовать. Сейчас самое время прививать.
– Дома надо бывать чаще.
Дмитрий соглашался. Он пребывал в соглашательском настроении. В редкого свойства настроении. Только что спустившегося с гор. На лице следы работы высокогорного солнца и ветра. В глазах удивление роскошествам долины. В движениях медлительность восстанавливающегося сильного тела. Павел смотрел на тело друга с тихим восхищением и сожалением. Давно горы не оставляли на мне таких следов. Зря бороду сбрил. Мог бы покрасоваться немного. Как делали раньше. Довольный и расслабленный. Моя последняя нить в прошлое, самая главная. Если потеряю ее – потеряю себя. Нельзя мне ее никак терять. Нужно будет заново изобретать себя. Нового Павла. Нового старого Павла. Мотается черт-те где. Опять чуть не завалило лавиной. Пропадет – и мне крышка. Назад не будет ходу. Только вперед, в старость. Застрял посередине. Вцепился что есть сил в дверной косяк. Нельзя так. Нужно идти. Куда идти? Нужно заново изобретать себя. Сколько можно за него держаться? Рано или поздно. Там уже ничего не изобретешь.
– Хочешь для пацана такой же жизни?
– Почему бы нет? У меня с Андреем наладилось после того, как сходили вместе в горы. Не хочу сына терять.
– Откуда ты знаешь, что ему это подойдет?
– Знаю. По глазам вижу. Мой сын.
Раньше в нем этого не было. Раньше мы оба были осторожны в этом отношении. Моя дочь, Андрей. Сколько товарищей погибло. Чуть сам опять не погиб. Думает, что бессмертный.
– Думаешь, ты бессмертный? А погибнет пацан? Не шутки.
– Если сам выберет – приму как есть. Я для себя не хочу другой жизни. Почему мне хотеть другой своему сыну?
– Тоже правильно. На Тому махнул рукой?
– Нет у меня на все это времени. Зря женился.
– Не зря. Сын есть.
– Посмотрим. Пиво пойдем пить?
– Пойдем. Грех не
