вершину.
Через полчаса быстрой ходьбы они были у своей цели – небольшого грота на левой стороне центрального кулуара. Грот популярен в ущелье как очень удобное место для наблюдения за стеной главной вершины. У его входа лежит огромный, слегка наклоненный плоский камень. Растянувшись на камне, можно обозревать всю стену, почти не меняя положения головы. При хорошем стечении обстоятельств и если не помешает дождь, ему предстояло провести на этом камне весь день. Он сбросил рюкзак, опустил на землю Монету и немедленно направил свой бинокль на стену. Легкая паника охватила его, когда он не смог сразу найти красный анорак Солдата. Он скользил то вниз, под основание маршрута, то вверх, на скалы, до тех пор пока красное пятно, наконец, не заполнило обзор бинокля, немного выше, чем он предполагал. Браво, Солдат!
Солдат отдыхал, подвесившись на обвязке, в конце второй веревки маршрута. В бинокль хорошо было видно, как, откинув голову назад, он смотрел, не отрываясь, на скалы перед ним. Другой бросающейся в глаза деталью были его расслабленно опущенные руки. Неудивительно, что две веревки работы уже утомили их. Маршрут проложен по довольно гладким и крутым скалам. Каждая из немногочисленных зацепок, выступов и трещин маршрута подробно описана поколениями восходителей. Передвижение по таким незначительным неровностям поверхности требует присутствия духа, хорошей техники и большого запаса силы рук и пальцев. Обладающий первым и вторым, опытный Солдат знал, как важно распределить свои силы на весь маршрут.
Воспользовавшись паузой, он быстро выложил на видном месте собачью еду, расстелил на камне мат, удобно расположился на нем и напомнил себе не упускать из виду уже принявшуюся бродить вокруг Монету. Предстоял долгий, утомительный день. Окрашенная в серые тона, в тишине пасмурного утра стена не выдавала еще своего настроения. Сегодня им не обойтись без ее благосклонности. Маленькая красная точка на ее гладком лице, казалось, нарушала простую гармонию цвета и форм. Волны тревожности накатывались на него, не задерживаясь, достигали крутых стен кулуара, отражались и возвращались обратно.
Солдат между тем не теряя времени подошел к первому ключевому участку в начале третьей веревки. Ключевыми на маршрутах такой сложности называют места, на которых уже нет почти ничего, чтобы зацепиться рукой или поставить ногу, а то, что предлагается, не каждому по силам использовать. На первом ключевом участке предлагалась узкая вертикальная щель, разрезающая поблескивающий даже таким неярким утром участок скалы. В полутора метрах справа от нее почти параллельно проходит еще одна щель с выступающим дальним краем. По обеим щелям нетрудно подняться, используя два френда с пристегнутыми к ним петлям или веревочным лестницам. Солдат, разумеется, не мог согласиться на такое нарушение правил и подготавливался преодолеть участок без вспомогательных средств. С позиции Солдата это не казалось бы возможным, если бы он не знал, что выше, на расстоянии немногим больше его роста, есть незаметное углубление, за которое можно зацепиться двумя пальцами. Солдат также знал, как побывавшим здесь до него восходителям удавалось дотянуться до этого углубления. Для этого нужно перевести свое тело в горизонтальное положение, упереться ногами в выступающий край дальней щели и отжаться руками от ближней щели. Вытянувшись таким образом почти в прямую линию, нужно поднять себя на два метра, поочередно перемещая напряженные руки и ноги. Не простое упражнение на высоте ста метров над землей, учитывая, что у Солдата была только одна попытка в распоряжении.
Тем более волнительным было разворачивающееся перед его глазами действие. Отраженное и усиленное в призмах и линзах бинокля, ему передавалось напряжение борьбы Солдата со скалой и с самим собой. С невольным восхищением он наблюдал, как его друг, несмотря ни на что, передвигается с полным присутствием духа и с безукоризненной точностью. Два пальца правой руки Солдата вскоре нашли то углубление, правильно нагрузили его, приняли на себя большую часть веса и освободили левую руку, которая смогла дотянуться до удобной зацепки. Солдат поднялся выше ключевого участка. Они переводили дух по-разному. Солдат завис на обвязке и немедленно опустил вниз руки. Он вскочил с лежака и в возбуждении сделал несколько кругов вокруг камня. Это было только началом.
Диск незаметно переместившегося в середину неба солнца проявлялся сквозь облака, выдавая их легкость и безвредность. Дождя определенно не будет. Накопленной в облаках влаги хватало только на редкие волны приятной свежести и защиту от прямых лучей солнца. Стена равнодушно и лениво впитывала в себя накапливающееся в воздухе тепло. Утомляемый бездействием, он завороженно следил за настойчивым продвижением Солдата, до тех пор пока не появилась еще одна причина для беспокойства – укорачивающийся день. Солдат был уже в середине дня, но далеко от середины стены. Беспокойство усиливалось по мере того, как снижался темп подъема. При лучшем стечении обстоятельств ночь застанет Солдата в верхней трети стены, метрах в ста от ближайшей полки шириной более чем несколько сантиметров. Солдат должен был взять с собой налобный фонарь, но у него не было ни гамака, ни остального снаряжения, необходимого для ночевки на отвесе. Скоро ему придется решать, продолжать ли лезть в темноте или зависнуть до утра в обвязке. Снизу ни первый, ни второй вариант не выглядели привлекательными.
У них был запасной план, по которому Солдат подаст знак, как только поймет, что не сможет продолжить восхождение в одиночку. По этому знаку он должен немедленно отправиться наверх с двумя веревками и комплектом снаряжения в рюкзаке. Вдвоем они смогут безопасно спуститься вниз или преодолеть остаток стены.
Внизу все очевидней становился главный недостаток плана: запустить его в действие мог только Солдат. Солдат наверху рассуждал, без сомнения, по-другому. Расставшись с надеждой преодолеть стену за рекордное время, он хотел завершить восхождение без посторонней помощи и не думал об осложнениях, которые несет надвигающаяся ночь.
Перед закатом небо неожиданно очистилось. Во время очередной остановки Солдата он отложил в сторону уже надоевший бинокль и любовался красками, в которые заходящее солнце окрашивало верхушку стены. Благодаря обилию света ему и удалось заметить тот камень почти в самый момент отрыва.
Камни падают крайне редко с прочных пород главной стены и обычно не представляют большой опасности, потому что быстро задевают скалы и отскакивают далеко от отвеса. Замеченный им камень не встречал препятствий на своем пути и стремительно прочерчивал вертикальную линию. Сердце успело сжаться от предчувствия, что траектория камня проходит через красную точку на стене. Достигнув этой точки, камень резко изменил направление движения и отдалился от скал.
Он не сразу поднес бинокль к глазам. Отчаяние охватило его при виде безжизненности фигуры Солдата. Солдат висел лицом к скале в отнимающей всякую надежду позе, как тряпичная кукла с набитыми ватой головой, руками и ногами. Дремавшая рядом Монета жалобно заскулила. Прошло несколько длинных минут. У них не было плана для такого поворота событий. Не уверенный, что его хватит на то, чтобы в одиночку спустить Солдата, он уже был готов бежать вниз к спасательной станции, когда, бросив еще один взгляд наверх, вдруг заметил, что в позе Солдата что-то изменилось. Солдат висел так же безжизненно, но чуть-чуть по-другому, чем несколько минут назад. Он больно прижимал бинокль к пытающимся ухватить неуловимую перемену глазам. Рука! Левая рука обрела живые очертания и возможно пыталась подавать знаки.
Он пришел в чувство и немедленно – в состояние возбужденной активности, которая угасла только на исходе наступающей ночи, когда все закончилось. До того времени он неистово расточал накопленную за целый день сидения энергию. Мучительно ощущая невозвратимость потери времени, он сунул Монету в рюкзак, накинул его на себя и устремился к стене. Времени на то, чтобы относить Монету домой, как предполагалось по старому плану, не было. Позже он не мог припомнить, как прошли те два часа, за которые он добрался до Солдата. Солдат был уже в полном сознании и спас свою жизнь, сумев остановить повязкой кровотечение в правой руке. Рука была жестоко перебита в плече. Они обменялись только необходимыми фразами и после обезболивающего укола начали спуск, который не замедлили ни приглушенные стоны Солдата, ни скулеж Монеты. Пара продолжала издавать свои звуки, водруженная на него (животное впереди, человек сзади), когда он изо всех сил шагал по вечерней тропе к спасательной станции. Через несколько часов Солдат был доставлен в госпиталь.
На ней было открывающее белизну бедер короткое летнее платье, дополненное тонким мягким браслетом на левой руке и изящными сандалиями цвета хорошо ухоженных ногтей ног. В убранных назад в обычной манере волосах появились незнакомые штрихи небрежной замысловатости. Лишь влажность выемки груди и налет пыли на сандалиях, следы недавнего путешествия от селения к хижине, выдавали ее принадлежность к этим местам. Она отдыхала в небрежной позе под тенью веранды. Ее улыбка светилась уверенностью, ее глаза подернула тень озабоченности.
Он только что вернулся из поездки в госпиталь, где лежал Солдат, и с волнением обнаружил сидящую на его любимой скамейке, испускающую дразнящий аромат юности и зрелости Круглолицую. Он присел у края веранды напротив ее нескромных коленок. Установилась естественная между ними молчаливая пауза. Они с готовностью приближали друг к другу их отдалившиеся за время расставания миры. Он испытывал редкое желание узнать мысли своей кажущейся такой незнакомой и недоступной
