летчиков.
Представитель Главного штаба ВВС наблюдал с интересом, но чувствовалось, что он чем-то не удовлетворен.
— Летают выпускники хорошо, — заметил он начальнику школы, — но ведь у вас не просто школа летчиков, а военных пилотов. И вы обязаны их научить воевать, а не просто делать взлеты и посадки.
— Стараемся, товарищ командарм, но по программе зачета они должны…
— Я знаю, что они должны по программе… Сейчас каждый настоящий советский рабочий и колхозник стремится дать Родине больше, чем может, и ищет пути для этого. А у вас что, комиссар, люди газет не читают? — обратился он к начальнику политотдела.
— Читают, товарищ командарм.
— Тогда в чем дело?
А начальник школы уже подозвал командира отряда, где инструктором был Кравченко, и что-то говорил ему.
Вскоре два самолета друг за другом поднялись в воздух. Первый ушел красиво по прямой в сторону солнца, второй, набрав скорость, с разворотом рванулся круто в высоту. А через считанные минуты, будто вырвавшись из солнца, самолет ястребом сверху атаковал «противника». Но тот не растерялся, бросил самолет в штопор, потом взмыл свечкой в небо, сделал «мертвую петлю» и уже заходил в хвост «обидчику». Теперь тому, чтобы спастись от удара, нужно было делать «акробатику». Он свалился на крыло и головней пошел к земле…
— Что они делают? — заволновался высокий представитель.
— Ведут бой, товарищ командарм, — улыбался начальник школы. — Используют как раз те резервы, о которых вы говорили.
А самолеты уже неслись друг на друга в лобовую атаку. Ревели моторы, но никто не хотел уступать. Остались считанные метры.
На аэродроме все замерли, втягивая головы в плечи. Но самолеты враз свечками взмыли вверх и, сделав петлю, снова неслись друг на друга. При больших перегрузках шла маневренная схватка за секунды, чтобы захватить позицию, выгодную для атаки.
Когда самолеты приземлились, несмотря на присутствие высокого командования, все бросились к летчикам и начали их качать. А когда поставили, наконец, на землю, они, как два молодых петушка, ринулись друг к другу.
— Ты что, с ума спятил, Рахов! — негодовал Кравченко. — Почему не отвернул при лобовой? Ведь запросто могли шибануться.
— Могли… — спокойно сказал Рахов. — А вы почему не отвернули?
Они посмотрели в глаза друг другу, засмеялись и обнялись. А к ним уже подходили члены комиссии.
— Инструктор школы Кравченко! — представился Григорий командарму, приложив руку к летному шлему.
— Учлет Рахов.
— Молодцы! Настоящие соколы! Объявляю благодарность за службу! — Обнял и расцеловал летчиков.. И, повернувшись к начальнику школы, сказал:
— Забираю у вас обоих. И не возражайте. Нам позарез, нужны такие орлы в НИИ, где учат не только летчиков, а и самолеты летать.
Спустя неделю учитель и ученик отбыли в распоряжение Главного штаба ВВС. Автобус школы довез их до Голландской бухты. Они сели на катер, доставивший их на Графскую пристань. Здесь, у памятника Нахимову, сфотографировались. Уже вечером поезд Севастополь — Москва мчал их в столицу.
Крылья крепнут в полете
В Главном штабе ВВС Кравченко был назначен летчиком-истребителем в авиационную бригаду. Командовал ей замечательный авиатор и человек комбриг Петр Иванович Пумпур. Он захотел лично познакомиться с новичком. После обычного представления предложил Григорию Пантелеевичу сесть, поподробнее рассказать о себе.
Биография и служебная характеристика комбригу понравились.
— Я наслышан о вас, товарищ Кравченко, от руководства ВВС, — начал он. — Откровенно, рад знакомству. Но хочу предупредить об особенностях службы у нас в дивизии. Вам придется вое начинать сначала. Да, именно, сначала. У вас есть опыт. Нет, он не устарел и не устареет. Его предстоит просто совершенствовать. Вы летали на самолетах типа «Р». А в дивизии на вооружении — тип «И». Вы учились сами и учили курсантов летному мастерству. И это замечательно. Теперь придется постигать искусство летчика-истребителя. А это далеко не одно и то же. Получите боевую машину. Изучите по картам, макетам и с воздуха зону пилотирования и учебных занятий, начнете с простейшего — атак и стрельбы по конусу. Игра с «морковкой», как говорят истребители. «Морковка» не маневрирует, не отстреливается, пристраивайся к ней с хвоста — и бей! Атакуй сверху, атакуй снизу, нужным маневром, уходи, чтобы снова занять выгодное положение для атаки. И так изо дня в день. На первый взгляд, однообразие. Но это только на первый взгляд. На деле, истребитель должен обладать массой приемов наивыгоднейшего сближения с противником, умением первым нанести точный удар. Чтобы выработать устойчивый навык, почти автоматические действия, нужны постоянные и длительные тренировки. Постичь множество самых разнообразных вариантов нанесения ударов по врагу — в этом заключается смысл нашей учебно-боевой подготовки. Больше работаешь над собой, больше летаешь и учишься — смелее и живучее будешь в бою.
Кравченко ушел от комдива с добрым настроением. А у дежурного по части его ждал еще один сюрприз — ключ от отдельной комнаты. Целой комнаты! Такая роскошь была впервые в его жизни. Столько места для одного! Он посчитал, что так жить непозволительно, и тут же написал родителям, приглашая их погостить, а если им понравится, то и остаться с ним.
Родители не размышляли долго.
— Вот замечательно, — радовался Григорий их приезду, — заживем опять все вместе. А главное — Оле и Иванку до школы рукой подать, получат теперь почти столичное образование.
Так он стал главой и кормильцем семьи.
Служба в авиабригаде, как и предупреждал комбриг Пумпур, требовала знания теории авиации, тактики ведения воздушного боя, высокого боевого мастерства. Когда отработали до автоматизма стрельбу по конусу, началась учеба по сопровождению бомбардировщиков в заданный район. Здесь тоже свои мудрости. Нужно уметь держать строй, выполнять маневры по команде ведущего, уметь связать «противника» боем, чтобы не допустить к бомбардировщикам. Отрабатывалось взаимодействие в воздухе. И все это без радиосвязи, особыми знаками, чутьем, слетанностью.
Кравченко, как и в Качах, постоянно вел дневник с полным разбором каждого вылета. Записывал свои соображения, мнения товарищей и командиров, размышления и заметки по их поводу.
Как-то при разборе полетов к Григорию Пантелеевичу подошел командир отряда. Заглянул в блокнот.
— Это что у тебя, лейтенант, за кондуит?
— Да вот делаю заметки на память.
— И давно?
— С первого полета.
— Интересно. Заходи ко мне вечерком, посмотрим вместе.
— Да вы возьмите, почитайте, а если заинтересуетесь — тогда и посидим.
На следующее утро, лишь Кравченко пришел на службу, его вызвали к командиру бригады.
— Прочитал ваш дневник, — начал он. — Интересные мысли, дельные выводы. Вы что, Григорий Пантелеевич, диссертацию собираетесь защищать? Дело стоящее, поможем.
— О защите диссертации я не помышлял. Думаю и записываю соображения, как лучше защититься
