на берег.
Подобно поворотам речного устья (или тропы, ведущей к Сердцу Болота?), сменялись повороты его жизни: признание читателей, переиздание книги, еще одно переиздание, перевод на другие языки, а, следовательно, — выпуск ее за рубежом. И, наконец, сверхкрутой поворот, от которого у Виктора захватило дух, — наметившаяся экранизация его романа. Экранизация не где — ни будь, а в самом Голливуде! Виктора пригласили для участия в создании сценария фильма.
Наконец-то Виктор перестал заботиться о деньгах. Получаемые им гонорары увеличивали и увеличивали суммы, содержащиеся на его банковских счетах.
— Где же вы раньше были? — спрашивал парень у пачек наличности и чековых книжек, глядящих на него через открытую дверцу сейфа, вделанного в стену его личного домины — коттеджа.
Этот дом расположился в элитном коттеджном поселке около Череповца, отгородившись от всего остального мира высоченным кирпичным забором с острыми пиками металлической решетки наверху, словно шепчущими любому вору: тебе не перелезть через нас, приятель!
— Зачем ты мне теперь? — спрашивал он у новенького «Лексуса» с открытым верхом, стоящим в пристроенном к дому многоместном гараже.
Сейчас ему больше была по душе другая машина — новый «Лэнд-Ровер». Парень частенько любил проехаться на нем по ночной мгле, — не спеша, вразвалочку, как, и положено ездить на большой, солидной машине. От рыка мощного дизеля английского внедорожника Виктору становилось лучше. В эти минуты он не слышал, как на севере, томно вздыхает Болото. Вздыхает Юлиным голосом и голосом кого-то еще, древнего, страшного, но могущественного. Вздыхает по нему, зовет:
— У-м-м, у-м-м. Будь с нами!
Ира проснулась в холодном поту, судорожно сжимая пальцами простынь и ожесточенно вдыхая воздух, чтобы не закричать. Прошли уже годы, а ей все снилось и снилось бездыханное тельце убитого Чуша, бородатое, злобно ухмыляющееся лицо, и руки, тянущиеся к ней, чтобы… причинить неимоверную боль!
Она встала с кровати, одела халат, и пошла на кухню. За окном было темно. Еще бы! Часы показывали всего лишь половину четвертого утра. Девушка взяла со стоящей на холодильнике хлебницы сигареты, достала из посудного шкафа пепельницу и закурила. Курила она редко, в основном только после тяжелых снов, подобных тому, который мучил ее пару минут назад.
Вспомнился тот день, когда она, плохо соображая, что делает, встала с могилки и обратилась к расположившимся рядом на лавочке (почему они там вообще оказались, благодаря провидению что ли?) Виктору и незнакомому мужчине.
Виктор тогда ни о чем ее не спросил. И слава богу! Ира не знала, что ему сказать. Парень просто отвез ее в город, к дому, дал ей денег из своего кошелька и, единственное, чем поинтересовался, так это тем, как она попадет в квартиру без ключей. Иру тоже терзал данный вопрос. По пути в город она выпросила у Виктора мобильный телефон и звонила Наташе, на городской и сотовый, в надежде, что та дома или хотя бы поблизости. Но подруга не ответила.
Позже у Иры сложилось впечатление, будто Наташи в квартире не было целую неделю. Может, уехала к своему парню, в пригород?
Однако вопрос о проникновении в квартиру ликвидировался сам собой, как только машина подъехала к подъезду. Недалеко от его входа она увидела соседских мужичков, забивающих «козла» на специально сооруженном столике и, сидящего среди них местного дворника — дядю Толю. Дядя Толя, конечно, был уже не на работе, но, раньше она его частенько подпаивала, — так, на всякий случай — донести чего, приколотить и так далее (а вот случай и подвернулся!), поэтому он был лишь рад оказать ей помощь.
Ира вышла из машины, откинув от себя мысли о том, как она выглядит после всех своих приключений (злоключений, дорогуша, злоключений!).
Даже дворник ахнул, когда увидел ее. Девушка соврала ему что-то про нападение насильников. Тот предлагал вызвать милицию. Ире еле удалось заставить дворника выслушать ее просьбу. А просила она только одного: помочь ей открыть входную дверь квартиры.
С этой минуты она потеряла Виктора из поля зрения. Парень, очевидно, понял, что больше не нужен, и уехал. Он явно подрядился на какое-то дело и спешил.
После того, как дверь была вскрыта, Ира пробыла в квартире времени меньше, чем потребовалось бы человеку на чистку зубов перед сном. Натянув одежду прямо поверх лесной грязи и закутав растрепанные волосы в платок, она поплелась к вокзалу, таща за собой чемодан самого ценного и необходимого барахла.
По пути девушка достала из вещей второй, — запасной, мобильник (первый-то остался у садюги- бородача) и послала Наташе SMS-ку, чтобы та не смела больше возвращаться в снятую Георгием квартиру. Предупредить подругу — было святое. Иначе Георгий мог схватить ее и… пытать, выведывая, куда делась Ира. Правда, Наташа, когда Ира пыталась дозвониться ей недавно с Викторова телефона, не брала трубку мобильника… Но, так, очевидно, случилось из-за номера. Подруга видела незнакомый, — Викторов, номер и игнорировала его. Теперь же она в любом случае будет извещена об опасности: SMS-ка — не звонок, — прочитать можно и не разговаривая с другими абонентами. К тому же, телефон подскажет ей, от кого пришло это послание. Если же не прочитает, — на все воля Господня.
Только в вокзальном туалете Ира смогла отдышаться и немного привести себя в порядок. Ну а через каких-то полчаса ей стало совсем хорошо; поезд уносил ее все дальше и дальше от Череповца, в Москву. В Москве девушка надеялась только на институтское общежитие.
Комендантша общежития была женщина строгая и долго разъясняла Ире, что она — Ира, хоть и студентка их института, но всего-навсего заочница, которая может жить в общаге во время сессии, а в межсессионное время — такого права не имеет, — правила, продиктованные необходимостью, — койко — мест на всех желающих не хватает. Надежда таяла. Поучения комендантши все продолжались и продолжались, от чего Ира впадала все в большее и большее отчаяние. И вот, когда она уже готова была разреветься от досады и безысходности, комендантша объявила ей:
— Выделяю тебе место в комнате 17, но только на неделю, потому что через семь дней на сессию приедут две группы учащихся.
Через неделю Иру действительно выселили, но не на улицу, так как она сумела найти работу с предоставлением фирмой-нанимателем кое-какого жилья в трущобах.
Работа ничего из себя не представляла: фасовщица лекарств в частной аптеке. В Череповце на такую должность ее и калачом было бы не заманить. Но, ведь, это был не Череповец, а Москва! К тому же, девушка не теряла активности, приложив к ней еще аккуратность и исполнительность. Ее ответственное отношение к работе, обучение в институте, пунктуальность и упорство вскоре заметило начальство: Иру произвели из простых рабочих в начальника рецептурно-производственного отдела, попутно переселив из покосившейся хибарки на окраине города, которую она делила еще с четырьмя работницами, в уютную однокомнатную квартирку около Таганской площади.
Получая теперь для Череповца огромную зарплату, Ира так же понимала, что для Москвы это — копейки. В результате, как только ее жизнь стабилизировалось, и она обрела прежнюю форму (бассейн, солярий, салон красоты, фитнес-клуб и хорошее питание сделали свое дело), девушка попыталась использовать старый трюк, — найти себе богатенького обожателя, желательно такого, с которым заниматься сексом пришлось бы как можно меньше, а денег можно было бы выдоить побольше. Однако затея не удалась. Здесь даже старики были скупыми и пошлыми, а в отношении других более-менее подходящих кандидатур наблюдалась неимоверная конкуренция; со всей страны каждый день сюда толпами съезжались молодые, красивенные девчонки, имеющие одно единственное желание — успеть все, пока грудь высока! Ире досадно было осознавать себя побежденной. Правда, были иногда и приятные моменты. Например, во время одного из занятий в фитнес-клубе к ней подошли двое молодых людей: парень и девушка. Девушка объяснила Ире, что они работают в видео-лаборатории одной из программ центрального телевидения, посвященной красоте и спорту. Сейчас им дано задание найти модель для демонстрации спортивных упражнений. Ира очень подходит на эту роль и не согласится ли она на съемки? Ира согласилась, и, теперь, раз в неделю участвовала в замечательной работе по созданию очередного ролика физзарядки. Был красивый зал, прекрасные спортивные снаряды, увлекательная деятельность и даже
