знакомый по Кавказу Султан Гирейклыч.
— Сбежал все же…[28]
— Теперь он сотрудничает с СД.
— О таких вещах, Вилли, прошу вас сообщать как можно подробнее, — сказала Кристина. — Говорите, что удалось узнать.
— Пока что мои сведения куцые. Мы только начинаем разворачивать свою деятельность. Все новости имеют давность буквально в несколько дней.
— Ничего, послушаем. О чем?то ведь говорили в дороге?
— Этот кавказский князек из Адыгеи возглавляет так называемую «народную партию горцев Кавказа». На самом деле она является своего рода агентурноразведывательным питомником. Контингент в «партию» набирается из людей, которые изменили и подняли руки на Отчизну. Прием в «партию» осуществляется в концлагерях.
— То есть как это?
— Там новые «партийцы» собственноручно казнят пленных, согласно приговорам лагерной администрации.
— Выродки!
— Как на подбор… Он передал нам одиннадцать таких «партийцев» — палачей. Заглянули мы также к «белому генералу» Шкуро.
— Ну и что же он?
— О! Шкуро организовал собственную «казачью» шпиенско — диверсионную школу «Атаман». Из нее он выделил нам на первый раз семерых «казаков».
— Вилли, понимаете ли вы, как важно…
— Ах, Кристина! Я все прекрасно понимаю. И вот вам доказательство — подробное изложение всего, о чем я вам рассказал. А также список нашего «контингента», фамилии, псевдонимы, приметы.
— Блестяще! Это все?
— Срок подготовки агентов минимальный — месяц. Почему? Потому что искусству убивать, вредить, разрушать их уже научили. Заброска состоится с аэродромов Крыма в разные районы Кавказа. Точнее о месте и времени смогу сообщить позже.
— Лихо взялся Хейниш, — отметила Кристина.
Вилли проговорил задумчиво:
— Вообще?то после вызова к Кальтенбруннеру Хейниш был сам не свой. Теперь изо всех сил старается…
— А что произошло, не знаете?
— Какая?то странная и непонятная история. Для меня лично — полнейшая загадка. Может, получил хороший нагоняй? Все началось с того, что Хейнишу неожиданно повезло — он случайно задержал русского разведчика.
— Что? — стремительно повернулась к нему Кристина, — Кого арестовали?
— Фамилия — Астафьев. Больше ничего не известно. Немецкие документы оказались фальшивыми. — Он неожиданно спросил: — Вы знали такого?
Но что могла ответить Кристина о незнакомом разведчике? Могло ли играть какую?то роль настоящее имя, когда действенными были только пароли и опознавательные знаки? Например, радиограмму, которую она передала на встрече, не сможет «прочитать» даже тот лейтенант с рыжими усиками, взявший ее для передачи Центру, потому что сообщение изложено шифром, ключ от которого знает она одна… Вот встретились они, но известно ли им что?либо друг о друге? Ничего. Только внешность.
— Когда это произошло? — спросила утомленно.
— Как раз за день до нашего отъезда. Поэтому я и не успел вам рассказать.
Кристина быстро высчитала. Тот самый день единственной пока еще контактной встречи! Случайное совпадение?
— В какое время? — спросила она.
— Точно не помню. Вечером, уже наступали сумерки.
«Вечером, — все большее беспокойство охватывало Кристину, — А мы встретились под вечер. В тот же день…»
— Вы присутствовали при этом?
— Нет, не довелось.
— Видели задержанного?
— Да, Хейниш вызывал меня.
— Какой он из себя?
— Обыкновенный. Волосы такие светлые, что и бровей не видно. Маленькие глаза, острый нос. И самое интересное — этот русский носит усики «под фюрера». Русые усики…
— Военный?
— Неизвестно. Но одет он был в форму лейтенанта инженерных войск.
Сердце у Кристины словно оборвалось. «Он!»
— Как же его раскрыли? — глухо спросила она. сдерживая слезы. Ну чего они набегают на глаза? Ей т — ак нужна выдержка… Выдержка — во что бы то ни стало!
— Астафьева узнал и выдал бывший репатриант из Поволжья. Хейниш схватил разведчика, едва тот вышел из домика, где находилась радистка.
— Ее тоже схватили?
— Нет, ее не арестовали… Астафьев успел предупредить ее криком.
— Она спаслась? — обрадовалась Кристина.
— К сожалению, бежать было невозможно. Домик окружили. Бежать — безнадежно. Но она успела сжечь шифры и шифровки.
«Успела ли передать? Вероятно, нет… Все произошло так быстро и неожиданно…»
— Ее пытали? — глотая слезы, спросила Кристина.
Вилли мягко ответил:
— Она погибла, Кристина. Отстреливалась отчаянно — одного убила, двоих ранила. За это ее буквально изрешетили из автоматов…
— Смелая девушка…
Очень! — согласился Вилли.
— Как она выглядела?
— Знаете что, фрейлейн, — рассердился Майер, — давайте прекратим этот разговор, на вас лица нет! Если бы я знал, что вы так впечатлительны… Спрашивать о таком в вашем деликатном положении!
— Ну хорошо! — пересиливая себя, изменила Кристина тему. — Вы говорили, что Хейниш… Словом, какая связь между поимкой разведчика и нагоняем от шефа
СД?
— Прямая. Нагоняй — следствие этого события. Хейниш надеялся на лавры, уже видел себя с Рыцарским крестом. Я отважился спросить его, в чем дело. Он на меня накричал и ничего не объяснил. И посоветовал вообще забыть всю эту историю, словно ее и не было.
— Астафьев у Хейниша?
— Нет. В тот же вечер, хотя было уже очень поздно — около полуночи, штандартенфюрер лично отвез задержанного в тюрьму Плетцензее, в которой верховодит зондеркоманда во главе со штурмбанфюрером Патцигом. Все — из опытных полицейских специалистов. И знаете, Кристина, там тоже произошла удивительная история.
— Что еще? — почти испуганно спросила Кристина.
— Успокойтесь, фрейлейн, уже ничего плохого, без всяких ужасов… Удивительно другое, но только для того, кто хор шо знает самовлюбленного штандартенфюрера. Понимаете, Патциг, несмотря на то что Хейниш старше его по званию, обозвал шефа идиотом.
— Правда?
— Дословно: «Если бы я не знал, что на свете существуют законченные идиоты, вы бы мне это
