Мотор заработал сразу же, без перебоев. Питер прибавил число оборотов, проверил давление масла, как учил отец, и дал сигнал отваливать. Прилив уже кончился, наступили минуты самой высокой воды, и Питер, выводя «Нырок» на середину реки, чтобы отправиться дальше, вниз по течению, вспомнил, что говорил ему вчера утром продавец бензозаправочной станции в Хенли.
— Нам нужно попасть в Рамсгет, пока будет отлив, — сказал он, когда все мужчины собрались в рулевой рубке. — Я поведу катер со средней скоростью.
Ранний выход в плавание давал преимущества, которых Питер даже и не представлял себе. Еще не было пяти часов утра, отлив еще только начался, а они уже прошли Брентфорд; река при впадении в нее канала Гранд Юнион не была еще запружена в этот предутренний час буксирами и лихтерами, что начинают деловито сновать по ней с наступлением дня. Из-за раннего времени «Нырку» пока не встречались «восьмерки» и байдарки, тренирующиеся к гребным состязаниям, и это позволяло двигаться с любой скоростью, не опасаясь, что волны от катера опрокинут лодки. Позднее они подошли к Лондонскому порту, но он еще не проснулся, и караваны лихтеров, которым предстояло отправиться вверх по течению, все еще стояли у своих швартовых буев посреди реки.
Ничто так не убаюкивает людей, плывущих на судне, как монотонная воркотня мотора, особенно когда она сопровождается мягким покачиванием на волнах, поднятых сменой приливно-отливного течения. Питер предполагал, что Джилл и Керол вот-вот проснутся, но время шло, а из каюты, где они спали, по- прежнему не доносилось ни звука; Питер не будил их, наоборот, он решительно отклонял все просьбы Майкла стащить с девочек простыни и заставить их заняться приготовлением завтрака. В виде утешения Питер разрешил ему управлять 'Нырком'.
Майкл напрасно опасался, что моряки захотят сами вести катер и лишат его этого ни с чем не сравнимого удовольствия. Они, казалось, удовлетворились тем, что, покуривая трубочки, спокойно сидели в углах рулевой рубки. Правда, одно неудобство они все же причиняли: воздух в рубке стал от курения таким спертым, что Майклу для проветривания каюты пришлось поднять ветровое стекло. Время от времени он принимался их уговаривать рассказать какую-нибудь морскую историю, но выяснилось, что они не могут поведать ничего интересного. В общем, они оказались довольно молчаливыми людьми.
Весь путь до Лондона Питер и его команда проделали без всяких осложнений. Около Барнса они заметили полицейский катер, на котором в это время происходила смена экипажа, и один из полицейских поздоровался с ними. Майкл догадался, что «Нырок» известен им как катер главного инспектора Скотленд- Ярда. В этом не было ничего удивительного — ведь мистер Бренксом частенько приплывал сюда на «Нырке» посмотреть лодочные гонки и полицейские на своих катерах нередко причаливали к «Нырку» для дружеского разговора с отцом. Но сейчас, как никогда раньше, Майкл не имел ни малейшего желания общаться с полицией. Он опасался, как бы кто-нибудь из полицейских случайно не сообщил в Скотленд-Ярд, что катер Бренксома зачем-то направлялся во время отлива вниз по реке. Майкл даже подумать боялся, что произойдет, если это сообщение каким-нибудь путем станет известно подчиненным отца. Ему уже чудились целые флотилии полицейских катеров, устанавливающих заграждение поперек реки с целью задержать «Нырок». Он оттянул назад акселератор и увеличил скорость хода на два-три узла.
Джо, полузакрыв глаза, молча посматривал в окно, расположенное с правой стороны рулевой рубки. Заметив, что полицейский поздоровался с ребятами, он резко вскочил на ноги.
— Эй, что это с полицейским? — воскликнул он.
Бил при этих словах насторожился и тоже поспешно поднялся со своего места в противоположном углу рубки.
— Что? С каким полицейским? — спросил Бил.
— Вот тот полицейский на катере, — ответил Джо, — По-моему, он очень заинтересовался нами. Бил повернулся к Питеру.
— Вы, случайно, не украли этот катер? — торопливо спросил он. — А может, еще чего натворили? Майкл засмеялся.
— Нет, нет! — добродушно ответил Питер. — Я полагаю, он знает наш катер — вот и все. Это какой-нибудь знакомый отца.
— Знакомый вашего отца? — повторил Джо. От изумления у него изо рта выпала трубка.
— Ну да. А почему бы и нет? Ведь отец — главный инспектор Скотленд-Ярда, — объяснил Питер, — и, возможно, встречался с этим полицейским во время расследования какого-нибудь дела. Отец служит в отделе уголовного розыска.
— Это там, где сыщики, — авторитетно разъяснил Майкл.
— Да? — спросил с усмешкой Бил. — Ну и ну! Вот уж не предполагал, что окажусь в составе команды на катере главного инспектора шпиков.
— Никогда не называйте детективов шпиками, — возразил Майкл, слегка поворачивая штурвал вправо и направляя катер по излучине реки. — Папа говорит, это глупое прозвище. Если бы люди знали, чем они обязаны полиции, они не говорили бы 'шпики'.
— Но я же никого не хотел оскорбить, — сказал Бил, снова усаживаясь на свой стул. — Это слово как-то само собой сорвалось у меня с языка. Но у меня и в мыслях не было оскорбить вашего отца.
— А где же сейчас ваш папа, сынок? — спросил Джо.
Майкл вперил глаза в самую дальнюю точку прямо впереди себя и принял важный вид.
— Не знаю, — отрывисто ответил он.
С самых ранних лет детям внушалось, что они ни при каких обстоятельствах не должны никому говорить ни слова о поездках мистера Бренксома. Ведь неизвестно, кто может подслушать их, а местопребывание отца во время командировок являлось исключительно важным секретом.
— И я не знаю, — поспешил заявить Питер, прежде чем Джо успел задать ему такой же вопрос. — Но его с нами не будет, если это вас интересует, — добавил он, прерывая неловкое молчание, наступившее после не слишком вежливого ответа Майкла. — А жаль. Он бы понравился вам.
— Да, да, конечно, конечно! — согласился Бил. — Но ничего не поделаешь. Если уж мы будем лишены удовольствия видеть вашего отца, то придется обойтись без этого.
Темза по-прежнему была пустынна, и Майкл держался точно середины реки, где течение отлива было особенно сильным. Большие часы на здании Шелл Мекс показывали еще только половину седьмого. Даже речные трамваи еще стояли у причалов набережной, и команды делали на них уборку, подготавливаясь к началу рейсов.
Как только Тауэровский мост остался позади, Питер решил, что дальше ждать завтрака невозможно.
— Пусть девочки еще немного поспят, — сказал он. — Вообще готовить завтрак их обязанность, но не можем же мы ждать вечно. Я спущусь в камбуз и сам начну хозяйничать.
По правде говоря, Питер надеялся, что кто-нибудь из моряков тут же вызовется приготовить завтрак, но его надежды не оправдались; он получил ответ, которого совсем не ожидал.
— Можете, если хотите, оба пойти вниз и позавтракать, — заявил Бил, — доверьте катер нам. Мы с Джо поведем его дальше. Попозже и мы с Джо примемся за еду.
— Неплохо придумано, — подхватил Майкл, которому тоже давно хотелось есть. — Пойдем, Питер. Сделаем себе омлет, ведь мы закупили порядочно яиц.
Бил взялся за штурвал, и Питер, убедившись, что он умеет обращаться с приборами, вышел из рулевой рубки и вместе с Майклом спустился в люк.
— Они, по-моему, лентяи, — заметил Майкл. — Но это, пожалуй, лучше, а то бы они стали во все вмешиваться.
— Не волнуйся, — ответил Питер. — Мы, вероятно, сможем обойтись и без их помощи, но в трудных случаях они не откажутся помочь. Все идет как нельзя лучше. — Он достал древесный спирт и заправил оба примуса. — Если уж мы занялись приготовлением завтрака, то нужно сделать его как следует. Кукурузные хлопья, сгущенное молоко, омлет и чай.
— Я приготовлю омлет, — вызвался Майкл. — Я его научился делать в лагере. Пожалуйста, поручи омлет мне.
— Ладно, делай, — нерешительно согласился Питер. — Если, конечно, обещаешь не сжечь его.
— Не беспокойся, — обиженно ответил Майкл. — Зачем мне его жечь?
Он достал с полки сковороду и извлек откуда-то из-под раковины коробку яиц.
— В таком случае, я накрою стол, — сказал Питер. — Покушаем в нашей каюте.
— А что, если заодно приготовить завтрак и для девочек? — предложил Майкл. — Приготовим и преподнесем им на подносе. Честное слово, не понимаю, как это они могут так долго спать?
— И хорошо, что могут. Но, пожалуй, им уже пора бы и встать. Кончу накрывать на стол и пойду посмотрю, не собираются ли они подниматься.
'Нырок' вдруг сильно закачался, ринулся вверх, а затем сделал резкий поворот и дернулся вниз, чтобы повторить все сначала. Сковорода проехалась по всему столу и ударилась о стенку камбуза.
— Что за… — начал было Питер.
Майкл, продолжая держать яйцо в руке, бросился в каюту и посмотрел в иллюминаторы, сначала в одну сторону, потом в другую.
— Всего только буксир! — воскликнул он. — Но ты бы посмотрел, какие он волны поднял! Высотой футов в пять! — Майкл, пританцовывая, вернулся в камбуз. — Я жду не дождусь, когда мы повстречаемся с настоящими большими пароходами, — с жаром заявил он. — Вот будет интересно покачаться на волнах!
Удар новой могучей волны отбросил его к стенке камбуза, но он тут же вновь ринулся к иллюминатору.
— Угольщик! — провозгласил он. — Еще больше тех, что мы видели около Теддингтона и Кингстона.
Питер нагнулся, собираясь через его плечо посмотреть на реку. В то же мгновение Майкл почувствовал, как Питер крепко сжал его руку. Он обернулся и увидел, что Питер пристально смотрит на потолок каюты, приложив палец к своим губам.
— Что ты… — начал Майкл.
Но Питер, не дав ему договорить, мгновенно закрыл Майклу рот ладонью и показал на потолок прямо над головой.
— Живо подставь сюда стул, — шепнул он. — Я хочу, чтобы и ты услышал.
Ничего не понимая, Майкл развернул складной стул, взобрался на него и, наклонив голову, приблизил ухо к квадратной металлической сетке, прикрывавшей конец вентиляционной трубы. Питер ногой пододвинул к себе скамейку и встал на нее так, что его голова оказалась рядом с головой Майкла.
Вентиляционная труба проходила между наружной и внутренней опалубкой и соединялась с раструбом вентилятора, установленного на палубе. Кроме того, она соединялась с трубкой, которая оканчивалась такой же маленькой решеткой в углу рулевой рубки, сбоку от двери. Раструб вентилятора был обращен к корме, благодаря чему во время движения катера воздух из рулевой рубки и носовой каюты вытягивался наружу.
Сначала ничего не, было слышно, но вскоре из трубы донесся не совсем отчетливый голос, по которому они узнали Джо. Хотя он говорил шепотом, но, так как его голова, очевидно, оказалась рядом с решеткой, каждое слово передавалось по воздухопроводу.
— Возможно, что это и так, — говорил он, — но я не хочу связываться с кучей ребятишек, которые, по существу, сами полицейские.
