Фреде понадобился всего один взгляд на шерифа, чтобы понять, догадаться, что Просперо здесь ни при чем. В его лице не было ничего похожего на ярость или упрек. И дело даже не в ней самой. И тут же ей захотелось, чтобы все было не так. Пусть бы лучше этот вызов был связан с ее роботом. Потому что на лице Крэша было написано нечто большее. Гораздо страшнее, чем недовольство дурным поведением роботов.
— Грег мертв, — промолвил Крэш. — Выстрел из бластера в грудь.
Фреда заморгала, затрясла головой, не сводя с Крэша испуганных глаз.
— Что?
— Мертв. Убит. Это убийство.
Фреда не нашлась что сказать. Она не хотела этому верить, ее так и подмывало сказать: «Нет, этого не может быть!» Но, взглянув еще раз на Крэша, она поняла, что это правда. Наконец она выдавила хоть какие-то слова:
— Проклятие! Как это случилось?
— Я не знаю, — ответил шериф ровным и уставшим голосом. — Пойдемте.
Он повернулся и повел ее вниз по коридору к маленькой комнатке, служившей ему штаб-квартирой. Вокруг постоянно шныряли роботы и помощники шерифа, занятые, совещающиеся, разговаривающие по внутренней связи. У людей были усталые и угрюмые лица.
— Садитесь, — сказал Крэш, и Фреда безропотно повиновалась. Она присела на странно выглядевший сейчас диванчик с легкомысленной обивкой в цветочек.
И все вокруг казалось пугающе реальным, каждая деталь бросалась в глаза. Сидя здесь и сейчас, Фреда отчетливо понимала, что эта ночь останется в ее памяти и в душе навсегда.
— Как это… это…
— Мы не знаем, — сказал Крэш. — Чтобы это понять, нам необходима ваша помощь, притом времени у нас очень мало. Роботы охраны должны были защитить Грега, но этого не произошло. Я должен знать, не испортил ли их кто-нибудь. Вам необходимо это установить, сегодня, сейчас. Но…
— Но что? — вскинулась Фреда. Она уже знала ответ.
— Но мы еще не успели перенести его, — закончил шериф. — Мои роботы и технические консультанты до сих пор изучают место преступления. Видеть это не очень приятно.
Фреда кивнула, еще не избавившись от оцепенения.
— Да, — промолвила она. — Да, не сомневаюсь.
Фреда никогда раньше не видела мертвецов, тем более погибших насильственной смертью. То же самое можно сказать и о большинстве колонистов на планете. Смерть слишком неаппетитная штука, чтобы придавать ей первостепенное значение в повседневной жизни. Но даже если бы ей и доводилось заходить в комнату, битком набитую трупами, она все равно не была бы готова видеть изуродованного Хэнто Грега, застреленного в своей постели. Его тело — вернее, его труп — выглядело тем страшнее, что находилось в такой обыденной обстановке. Уставший за долгий вечер человек собрался отдохнуть, он уютно устроился в кровати, чтобы немного почитать перед сном.
И кто-то пристрелил его из бластера. Грег так и остался сидеть в постели, в своей пижаме. В такой личной, почти интимной обстановке. Фреде показалось, что она подглядывает в замочную скважину. Ей не следовало находиться здесь. Она не имела права видеть это. И никто не имел права. Внезапно ее охватило желание выгнать всех их из комнаты — роботов, Дональда, Крэша и его полицейских. Выгнать всех, уйти самой и оставить Грега наедине со смертью.
— Да покоится в мире… — промолвила она почти шепотом.
— Простите, доктор Ливинг, — подал голос Дональд. — Что вы сказали?
— В покое, — сказала она. — Почему вы не оставите его в покое?
Фреда закрыла глаза, чтобы не видеть эту страшную картину. Ей захотелось отвернуться, не смотреть — но она не могла удержаться. Она снова открыла глаза и посмотрела на труп.
Хэнто Грег был ее другом, ее благодетелем, ее поддержкой. Но это не главное. Что значил тот факт, чем и кем он являлся для нее самой, если время и обстоятельства его смерти грозили катастрофой всей планете? Это уже стало историей, минутой, которую Фреду заставят вспоминать до конца жизни разные хроникеры и исследователи. Ее саму запомнят, потому что в ту ночь она была в Резиденции. А Хэнто Грега будут помнить не потому, что этот человек спас Инферно, или, по крайней мере, пытался спасти, нет. Его запомнят как Правителя, который погиб от руки убийцы. Его место, его законное место в истории запятнано и извращено на веки вечные. И это самая горькая несправедливость, какая может быть.
— Хорошо, — сказала Фреда, хотя ничего хорошего не наблюдалось. — Хорошо. Где эти роботы?
— Здесь, доктор, — ответил Дональд. В его голосе звучал оттенок участия, мягкости. Фреда почувствовала, как он осторожно берет ее под руку и поворачивает в сторону испорченных роботов охраны, все еще стоящих в стенных нишах. Она тут же увидела то, что больше всего взволновало Крэша. Ни один из них не двинулся прежде, чем был застрелен.
— Этого не может быть, — вырвалось у нее. — Никто не может проскочить мимо ПОСа, тем более троих. Они двигаются очень быстро.
— Я тоже так подумал, — сказал Крэш. — Но дело в другом. Каждый из остальных роботов был застрелен из бластера.
— Но основное преимущество ПОСов в том, что они постоянно поддерживают контакт друг с другом. И связь эту прервать нельзя. Если кто-то из них увидит неладное, все остальные тут же об этом узнают. Нельзя застрелить ПОСа без того, чтобы об этом моментально не узнали остальные — и не пришли на помощь. Почему же так случилось?
Крэш махнул рукой в сторону искореженных роботов.
— Они перед вами, доктор. Вы сами мне об этом расскажете.
— Я могу прикасаться к ним? — спросила Фреда. — Ну, как быть с отпечатками пальцев и так далее?
— Роботы-криминалисты уже полностью отсканировали всю обстановку, — сообщил Дональд. — Я полагаю, если вы наденете хирургические перчатки и один из роботов-криминалистов будет рядом, чтобы снять внутренние повреждения, как только вы откроете ПОСов, то все будет в порядке. Насчет отпечатков пальцев вы совершенно правы. Если нам немного повезет, мы сумеем отыскать хоть один отпечаток пальцев того, кто поработал с внутренним оборудованием роботов охраны.
— Хорошо-хорошо, — рассеянно пробормотала Фреда. Она думала уже о другом. Перед ней была поставлена задача, которая полностью завладела ее мыслями. Оно и к лучшему. Эта сосредоточенность на проблеме заставляла ее забыть о мертвом теле на кровати. — Тогда начнем.
Но не двинулась с места. Что-то было не так, что-то она выпустила из внимания. А потом она поняла. Роботы были застрелены в грудь, так же, как и Грег. Даже Фреда, не особенно опытная в подобных вещах, видела, что выстрелы были прицельными, особенно если судить по тому, что других пробоин на роботах не было.
Но выстрел в грудь не имеет смысла. Чтобы убить робота наверняка, лучше всего стрелять в голову, чтобы таким образом повредить позитронный мозг. Нельзя быть до конца уверенным, что при попадании в грудь робот выйдет из строя. У него нет ничего похожего на сердце или легкие, то есть таких жизненно важных органов, при повреждении которых наступала бы немедленная смерть.
Если суметь повредить его достаточно серьезно с первого же попадания, разорвать должное количество контактов — тогда да, тогда конечно. Но ты не можешь быть уверен в этом на все сто, когда к тебе бегут трое скоростных, агрессивных роботов охраны.
Если только, конечно, ты не знаешь досконально именно эту модель роботов-охранников, не знаешь, каким образом мощный бластер может одним выстрелом в грудь вывести их из строя… или ты уверен, что они не бросятся на тебя.
Да, если они не двигались, то это объясняет, почему убийце не понадобилось стрелять в голову. Но совершенно не объясняет, почему он целился именно в грудь.
Если только… если только на груди роботов не было чего-то такого, что убийца не хотел оставлять
