удивительного, потому что с семнадцати лет она участвовала в конкурсах красоты, неизменно занимая на них призовые места. Ее фотографии украшали обложки «Космополитена» и других модных журналов. Поменяв несколько агентств, она остановилась на «Ред старз», с которым теперь и сотрудничала. В ресторане у нее была назначена деловая встреча: представитель какой-то французской фирмы пообещал выгодный контракт, но по непонятным причинам не появился.
— И что же вы рекламируете? — спросил Саша уже на стоянке такси.
Наташа чуть заметно покраснела.
— Многое что, но в последнее время специализируюсь на нижнем белье. Нас так и называют — бельевые девушки. А вы не смейтесь, — добавила она с легкой обидой, заметив улыбку собеседника, — реклама белья — самое сложное, что только возможно. Многое зависит от фигуры, от выигрышных движений, умения показать достоинства товара и скрыть недостатки… Думаете, пустяки выйти на подиум, пройтись взад-вперед? Это не так просто, как вам кажется. Простите, а вы чем занимаетесь?
— Если вы дадите свой телефон, мы как-нибудь договоримся о встрече, и я вам обо всем расскажу, — произнес Солоник загадочно.
— Хорошо.
Вручив ему визитку, она протянула на прощание руку. Саша невольно отметил, что пожатие у нее горячее и по-мужски крепкое.
Такси плавно отчалило. А Саша, проводив машину взглядом, подумал: наверное, именно о такой девушке он мечтал всю жизнь.
Натащу понравилась ему сразу, как только он увидел ее в ресторанном зале. Она совсем не соответствовала распространенному стереотипу фотомоделей: стервозной и блядовитой девки, думающей лишь о том, как бы продать себя подороже. Наташа производила впечатление девушки тихой, обаятельной в своей скромности и, как ни странно, застенчивой.
И Солоник решил твердо: она непременно будет принадлежать ему. Надолго, навсегда…
Он нащупал в кармане картонный прямоугольник визитки и, подойдя к ярко освещенной витрине, прочитал: «Наталья Крылова, фотомодель. Рекламное агентство „Ред старз“.
„Завтра же позвоню ей“, — решил Саша и тут же вспомнил, что через несколько дней он должен возвращаться в Грецию, чтобы рассказать серенькому о подробностях будущего исполнения…
В то самое время, когда Саша Македонский познакомился с Наташей, в одном из коттеджей в престижном районе греческой столицы состоялась беседа, которая имела к знаменитому киллеру самое непосредственное отношение…
В просторной комнате, обставленной громоздкой мебелью с претензией на антиквариат, беседовали двое: невысокий, плотного телосложения мужчина лет тридцати пяти с густыми курчавыми волосами, мешками под глазами, в пигментных пятнах, внешностью типичного уроженца Кавказа, и молоденькая блондинка с васильковыми глазами и пышными, развитыми формами.
Хозяином фешенебельного коттеджа был „апельсин“ Резо, считавшийся в Афинах самым крутым мафиози из России, а его собеседницей — продавщица Оксана.
Оксана смотрела на Резо виновато, точно собака, стащившая на кухне кусок мяса и пойманная хозяином на месте преступления.
Перед закрытием к магазину, где она работала, подъехал порученец „апельсина“ Мамука. Когда девушка вышла на улицу, он окликнул ее и усадил в свою машину. Та не сопротивлялась, не пыталась убежать, короче, вела себя, как овца, которую ведут под нож мясника. Лишь тоненько всхлипнув, спросила:
— К Резо едем?
— К Резо, к Резо, — зловеще отозвался бык, и по его интонациям продавщица поняла, что ее не ждет ничего хорошего.
И не ошиблась. Свернув в узкую малолюдную улочку, Мамука вытащил девушку из машины за волосы и несколько раз с силой ударил ее головой о стену.
— Ну, сучка! — процедил бык, наматывая на кулак волосы жертвы. — Что же ты теперь такая несмелая? Свою независимость даже не показываешь. И своего дружка-недомерка на помощь не зовешь. А то крикни — прибежит, выручит…
Мамука сознательно заводил себя, распаляясь все сильнее. Вид его был ужасен: налитые кровью глаза, слюна, прикипевшая в уголках губ, звериный оскал, хищный блеск глаз. Он бил девушку наотмашь, ребром ладони, а та лишь всхлипывала, закрыв лицо руками.
Насытившись, бандит втащил Оксану в салон машины и, взглянув на ее окровавленное лицо, сунул ей в руку грязную ветошь, которой обычно протирал лобовое стекло.
— Утрись, кобыла, не хватает еще, чтобы салон моей тачки кровью испачкала.
Оксана плакала, размазывая кровь по лицу. Ей было жалко себя, дуру, купившуюся на посулы „московского бизнесмена Саши“. Бык, наблюдая за жертвой, довольно ухмылялся.
— Пришла в себя? — спросил он.
— Да-а-а, — всхлипнула Оксана.
— Это еще цветочки. Будешь себя плохо вести — будут и ягодки. Ты меня только не зли, а то убью, мамой клянусь!
— Я все сделаю, все, что хотите, — покорно прошептала девушка.
— Вот и договорились, кобыла. А теперь — к Резо! — Мамука с откровенным удовольствием рассматривал в зеркальце заднего вида багровое от побоев лицо продавщицы…
И вот Оксана очутилась в одной из комнат роскошного особняка кавказца. Слезы, смывая косметику, продолжали катиться по распухшему, перемазанному кровью лицу грязно-серыми дорожками, но она не обращала на это внимания. Наверное, понимала: все, что она уже испытала, действительно цветочки, ягодки впереди.
— Ну, что скажешь? — процедил Резо, прикидывая, как еще можно воздействовать на эту идиотку, кроме побоев. — Зачем мы тебя сюда привезли, как ты сама думаешь?
Конечно же Оксана прекрасно поняла причину такого обращения. Тогда, поздно вечером, в ночном клубе она предпочла Резо невысокого, но, судя по всему, сильного и мужественного молодого человека. Он вступился за нее, усадил в роскошный джип, отвез к морю и прямо в машине буквально изнасиловал. Но это было настолько приятно, что она даже не сопротивлялась.
А затем промелькнули несколько блаженных дней в его коттедже. Родилась и дерзкая надежда, что она, маленькая продавщица из мехового магазина, провинциальная девушка с Украины, станет если и не его женой, то хотя бы постоянной любовницей. Но ее поджидало разочарование. Саша сунул ей в руку несколько стодолларовых купюр и, не глядя в глаза, пробормотал, что у него нет времени, пообещал как-нибудь позвонить.
Он оказался негодяем и подлецом, как, впрочем, и все мужчины. И продавщица Оксана твердо решила ему отомстить…
Резо смотрел на девушку строго и не мигая, словно гипнотизировал ее взглядом. Она громко всхлипнула.
— Ну рассказывай — как дела, как дальше жить собираешься…
— А что мне еще рассказывать? — с трудом произнесла Оксана.
Резо покачал головой.
— Сука ты, сука. Я тебя из говна вытащил, на хорошее место устроил. В приличный магазин. Это тебе не в публичном доме подстилкой. Зарабатываешь, как белый человек, деньги копишь, шмотки покупаешь, уважаемые люди по кабакам тебя водят. Хочешь трахаться на стороне — пожалуйста, но чтобы без триппера и выкрутасов. Уследишь тут за вами, курвами. Все тебе позволяется. А ты?! Мало тебя тут трахают, что ли? Мало тебе, блядюга, шмоток покупают? Или, может, домой отправить?!
Это был удар в болевую точку: кавказец прекрасно знал, на какое место следовало надавить, чтобы Оксана раскололась. В Греции она всецело в его руках. Разрыв с Резо, фактическим владельцем магазина, ставил бы ее перед выбором: или идти работать в дешевый бордель для матросов рыболовецких сейнеров, или возвращаться в родной Бахмач. Естественно, ни того ни другого не хотелось. Девушке невольно подумалось: действительно не надо было тогда ей садиться в „Тойоту“. Ну, привезли бы ее на виллу к Резо, трахнули бы во все дыры хором. Привыкать, что ли?!
— Извини меня… Прости Резо, пожалуйста, прости…
— Спохватилась девка о целке перед пятым абортом, — усмехнулся кавказец.
— Я не виновата. Он сам меня из твоей машины вытащил, — принялась оправдываться Оксана. — Он же пистолет достал, все видели. А если бы он меня застрелил?
— И правильно бы сделал.
— А почему твои ребята за меня не заступились? — в упор спросила девушка, но по выражению лица собеседника тут же пожалела о сказанном. Воспоминания о недавнем позоре до сих пор жгли Резо.
— Почему, почему… Много позволяешь себе в последнее время! Совсем обнаглела. Может быть, тебя в подвал, на цепь посадить и всех моих пацанов через тебя пропустить? Или Мамука с тобой слишком вежливо беседовал?! — разъярился Резо.
— Что я должна сделать? — голос Оксаны прозвучал настолько безропотно, что собеседник не мог сдержаться от самодовольной усмешки: закошмарили сучку вконец.
— Кто этот герой? — уже спокойно спросил он.
— Который меня увез?.. Говорит, бизнесмен, из Москвы.
— И каким же бизнесом он занимается? Чужих блядей трахает?
— Не знаю, — пожала плечами продавщица.
— Москвич, говоришь? — Резо недоверчиво причмокнул толстыми губами. Бизнесмен? Ну-ну. Ты дома у него была? Что за дом?
— Богатый дом, много комнат, телевизоры, мебель клевая, — Оксана поняла, что бить ее больше не будут, и успокоилась.
— Не о том говоришь. Как он себя назвал?
— Саша, москвич, тут по бизнесу, говорит, надолго в Афинах.
— А Македонским он себя не называл? Вспомни, это очень важно.
Оксана наморщила лоб, силясь вспомнить.
— Да нет вроде.
— Он один живет?
— Вроде бы один. Правда, видела, к нему какой-то мужчина приезжал на сером „Фиате“, такой невзрачный. Русский вроде бы. Они внизу беседовали, а Саша меня на втором этаже запер, чтобы я не подслушивала.
