Пандора смотрела в окно, едва замечая цветы, которые распустились на деревьях. Перед ее глазами вставали давние события.
— Это была шутка. Мы поехали в Гретна-Грин, чтобы развлечься и посмотреть, как остальные будут жениться. Ничего больше. Я никогда не думала, что ваши намерения были так серьезны.
— Может быть, они и не были такими, — нехотя признался он. — Но потом все пошло наперекосяк. Сломалась карета и…
— И эта ужасная гостиница. — Пандора поежилась, вспомнив малоприятное место, обитатели которого глазели на нее как на падшую женщину. — Счастье, что мы задержались там всего на пару минут.
— А вспомните трех отцов, которые гнались за нами. — В его голосе зазвучал смех.
— И тех двух джентльменов, каждый из которых уверял, что… Ой, как же ее звали?
Лори хихикнул:
— Не помню.
— И я не помню, но оба клялись, что та девушка обещала выйти замуж именно за него. — Пандора покачала головой. — Что за ночка была!
— А потом, — голос Лори посерьезнел, — когда каждая семья настаивала, что есть только один способ избежать скандала — сочетаться браком, я подумал: а почему бы и нет? Но вы объявили... как это вы сказали?
Пандора пожала плечами:
— Не помню.
— Это было что-то о том, что вам лучше быть съеденной голодными львами на арене Колизея в Риме, чем выйти за меня замуж. Я был в отчаянии… — Он запнулся, и у Пандоры заныло в груди. — Я был влюблен в вас.
— Извините. — Она повернулась к нему. — Я и не подозревала об этом.
Он не отрывал глаз от ее лица.
— А если бы знали, вышли бы за меня?
— Разумеется, нет, — не раздумывая выпалила Пандора и тут же пожалела о своих словах. — Я имею в виду, что мы так мало знали друг друга. Мы с вами лишь несколько раз танцевали и болтали.
— Тем не менее, — он упрямо задрал подбородок, — я влюбился в вас.
— А я нет. — Внезапно Пандоре пришла в голову одна мысль. — Вы слишком быстро сдались для влюбленного мужчины.
— Я поговорил с вашим отцом! — горячо возразил Лори.
— И?
— И… — Впервые он выглядел смущенным. — И все.
— Все? — Раздражение вытеснило чувство вины. — Вы клянетесь, что были влюблены и что я разбила вам сердце, и все, что вы предприняли, — это поговорили с моим отцом?
— Ну… — Болтон выглядел так, словно был готов провалиться сквозь землю. — В то время мне больше ничего не оставалось. Вы сделали из меня дурака. — Он обвиняюще махнул в ее сторону рукой. — Вы опозорили меня перед всем Лондоном. Я все еще помню тот скандал.
— Ха! — фыркнула Пандора. — Ну и скандал! Но, она ткнула в него пальцем, — это не ваше имя упоминают в связи с тем делом. Это Шалунья с Гросвенор-сквер считается виноватой. И с тех пор каждый мой шаг не остается без внимания. С тех пор изменилась вся моя жизнь, потому что некий зануда дал мне это прозвище. И кто его придумал? — Пандора вновь ткнула в него пальцем.
— Перестаньте. — Он потер грудь.
— Ну?
— Хорошо. — Он выглядел смущенным. — Это был я.
— Скажите мне еще одну вещь. — Глаза Пандоры сверкнули. — Как долго вы восстанавливали свое разбитое сердце, чтобы влюбиться в кого-то еще?
— Не уверен, что смогу вспомнить. Это было долго…
Пандора заскрипела зубами.
— Болтон!
— Хорошо. Это произошло, как только я назвал вас ша… — Он пожал плечами. — Мне сразу стало легче.
— Болтон!
— Моя память так слаба. Возможно, месяц.
— Месяц? — Пандора, казалось, выплюнула эти слова.
— Мне так кажется. — Он слабо улыбнулся.
— Один месяц. — Она прошла на противоположную сторону комнаты.
— Это частично избавляет вас от вины, — с надеждой заметил Лори.
Пандора резко развернулась к нему.
— Вины? Я не чувствую никакой вины. На мгновение я испытала что-то подобное сожалению, но вина? Нет! Кроме того, то, что я разбила, было не сердцем. Это была ваша гордость.
— Тем не менее мне было больно, — пробормотал он.
Пандора не знала, чего ей хочется больше — разбить какой-нибудь тяжелый предмет о его голову, или засмеяться, или упасть на пол и плакать. Возможно, ей стоит попросить Гарри пристрелить его. Разве не для этого нужны отцы?
Внезапно у нее похолодело внутри. Учитывая неприязнь, которую все эти годы питал к ней виконт…
— Трент знает о том случае?
— Нет. — Лори одним глотком допил бренди. — В тот год он проводил почти все время в своем поместье. Вначале я был слишком расстроен, чтобы рассказать ему об этом, а потом как-то не пришлось к слову.
— Это уже кое-что, — пробормотала Пандора.
— Вы знаете, — Болтон взглянул на столик с напитками, но воспитание взяло верх, — я не говорил об этом ни разу. И сейчас, впервые, я подумал, что вы правы. Больше всего пострадало мое самомнение. Я хотел бы простить вас.
— Вы хотите меня простить? — потрясенно переспросила Пандора.
— Совершенно верно, — улыбнулся он. — Вам действительно пришлось немало пережить из-за прошлых событий. И это, возможно, моя вина.
Пандора оглядела его с ног до головы.
— Возможно? — Она-то сама не была готова простить его, но раздражение немного спало. Улыбка у него была такой же обаятельной, как и у его друга. — Не уверена, что могу полностью доверять вам.
— Здесь я с вами соглашусь. Я тоже не доверяю вам.
— Поэтому, если вы простили меня и даже приняли часть вины на себя…
— Возможно.
— Возможно, — она тщательно подбирала слова, — теперь что-нибудь изменилось в вашем отношении к нашей с Трентом игре?
— Нет, — спокойно сказал он. — Я по-прежнему хочу, чтобы он проиграл.
— Из-за страха, что я разобью его сердце?
Он посмотрел на пустой бокал в руке.
— В середине той речи о львах вы сказали еще кое-что, Помните?
— Нет.
— Вы сказали, что не выйдете замуж без любви. Несмотря на то что прошлое стало нам понятнее, я все равно боюсь, что вы разобьете сердце моему другу.
У Пандоры перехватило дыхание.
— Макс меня любит?
— Не знаю. Думаю, что он сам этого не знает. А вы любите его?
— Не знаю.
— В этом вы похожи друг на друга.
