с горем по-своему.
Джиллиан удивленно приподняла брови.
— Вы слишком мудры для столь молодого создания.
— По мнению по крайней мере одной из моих сестер, я скорее глуповата. Но я видела, что может натворить горе.
Эмма, разумеется, хорошо знает, что такое горе, потеряв обоих родителей. Ее отец был негодяем, однако на детей его смерть оказала сильное воздействие. Джиллиан мысленно поблагодарила судьбу за то, что ее родители живы и здоровы.
— И тогда вы устроили у себя салон, чтобы помогать художникам.
— Отчасти это верно. Мне казалось, я обязана уплатить долг. Охотнее всего я поддерживала бы женщин-художниц, но таких, кто стремится выставлять свои работы, среди них мало. Я знаю немногих, да и те покинули Англию и уехали в Париж. — Она кивнула в сторону картин. — Эта умерла не только от бедности, но и от невнимания общества.
Эмма повернулась и сложила руки на груди.
— Тогда почему вы ничего не делаете для таких, как она?
Джиллиан подавила досадливый вздох.
— Во-первых, я не совсем представляю, что именно я могла бы сделать. А во-вторых, для существенной помощи нужны деньги.
Эмма широко раскрыла глаза.
— Но я думала… то есть я предполагала, что вы богаты.
Джиллиан постаралась выбрать слова поосторожнее.
— У меня есть возможность в будущем получить крупное состояние, но сейчас я владею немногим больше, чем вы видите здесь.
— О Боже, прошу прощения!
Эмма наморщила лоб, словно думала о важных подробностях, о которых брат забыл упомянуть.
Джиллиан подошла к кровати и присела на край в ожидании.
— Какие у вас отношения с моим братом? — спросила наконец Эмма.
Джиллиан не ожидала такого вопроса и некоторое время медлила с ответом. Пожалуй, самое лучшее — сказать правду.
— Я намерена выйти за него замуж.
— Правда? — В голосе Эммы прозвучало нескрываемое удивление. — Почему?
— Почему? — Джиллиан рассмеялась. — По нескольким причинам. Он порядочный человек, на плечах у него хорошая голова, и притом голова не столь уж непривлекательная. К тому же титул хоть и потускнел слегка, но все же ваш род старинный и благородный, и Ричард вполне успешно стремится вернуть ему былое величие.
— Прекрасно сказано, миледи, только ваши резоны звучат примерно как те, которые приводят, нанимая хорошего поверенного, а не выбирая мужа.
— Но я…
— Он любит вас? — спросила Эмма, подходя к Джиллиан. — Вы его любите?
А в самом деле — любит ли она? Джиллиан вздернула голову.
— Я не знаю.
— Понятно. Вот уж не ожидала ничего подобного, — пробормотала Эмма. — Любопытно, что скажут сестры.
— Пусть это пока останется между нами, хорошо? — попросила Джиллиан. — Пока еще ничего не решено окончательно.
— Как хотите.
В глазах у Эммы появилось задумчивое выражение, и Джиллиан гадала, на что обращены ее мысли.
— А теперь, — сказала Джиллиан, вставая, — я покажу вашу комнату.
Она повернулась к двери, но Эмма жестом остановила ее.
— Если нам суждено когда-нибудь породниться, то, может быть, вы не откажете мне сейчас в одной просьбе, — не слишком уверенно произнесла она.
— В какой просьбе?
— Пока я здесь, у вас в доме… можно ли… — Эмма перевела дух и поспешила закончить: — Не позволите ли вы мне рисовать?
— Акварельными красками? — Джиллиан подняла брови. — Или речь идет о чем-то более серьезном, не соответствующем женскому темпераменту?
Эмма рассмеялась и кивнула.
— У меня в доме есть мансарда с хорошим светом. Ее можно превратить в студию. — Джиллиан понравилась мысль помочь сестре Ричарда заняться тем, чего он не одобряет, поскольку неодобрение это выглядит попросту смешно. Она не представляла себе, что он может придерживаться столь узких взглядов на вещи. Пожалуй, впервые со дня их знакомства она узнала о нем то, что ей не понравилось. — Я вполне в состоянии позволить себе приобрести несколько холстов и краски.
— О, краски у меня есть. Ричард считает, что это акварель и что я бросила писать маслом, но…
Она не договорила и покраснела, стыдясь, что обманывает брата и что Джиллиан узнала об этом.
— Тогда нам нужны только холсты. — Джиллиан подхватила Эмму под руку и повела к выходу. — Это будет просто замечательно! До сих пор под моей крышей не жил ни один художник, и мне не довелось наблюдать, каковы секреты этого ремесла.
Эмма оглянулась на картины на стене.
— Как жаль, что никто не предложил кров этой женщине!
— Да, жаль… — Джиллиан вдруг остановилась и посмотрела на Эмму. — Что вы сказали?
— Да ничего особенного. — Эмма вновь покраснела от смущения. — Я пожалела, что никто не предложил ей кров.
— Предложить ей крышу над головой, — медленно произнесла Джиллиан. — Если уж не ей, то другим, таким, как она.
— Другим?
— Женщинам. Художницам. — Кусочки головоломки подошли один к другому, составив четкое изображение. — Вот оно, Эмма! То, что я смогу сделать, если получу наследство.
— Какое наследство?
— Подробности сейчас не важны. — Джиллиан отмахнулась от вопроса Эммы. — Достаточно сказать, что это наследство позволит мне исполнить мой долг. С деньгами я смогу устроить убежище для художников, вернее, художниц, так что им не придется тревожиться о таких обыкновенных, но необходимых вещах, как жилье и стол. Я могу приобрести дом или, пожалуй, лучше особняк. В городе или в деревне. Может быть, имение…
— Или замок? — с веселой иронией спросила Эмма.
— Или замок, — со смехом заявила Джиллиан. — Это прекрасно, просто прекрасно! И вы станете моей первой подопечной, — Благодарю вас, миледи. — Эмма сделала реверанс, увлеченная энтузиазмом Джиллиан. — Я сочту это за честь.
Джиллиан тоже сделала реверанс и ответила:
— Это честь для меня.
Обе расхохотались, а Джиллиан подумала, как славно будет заполучить себе в дом художницу. Или сестру.
— Идея замечательная, — уже серьезно сказала Эмма. — Я вижу лишь одно препятствие к осуществлению вашего плана.
Джиллиан широко раскинула руки, голос у нее был такой же восторженный, как и настроение.
— Нет таких препятствий и таких трудностей, какие мы не могли бы преодолеть. Что же это за препятствие?
— Ричард.
