еды.
— Ну, утром мы завтракаем кофе с бутербродами, иногда я беру его с собой в кафе, а вчера мы даже были в ресторане.
— С ума сошел! — ужаснулась Лола.
— Но мы же были днем, — оправдывался Маркиз, — просто пообедали, и все. Официантка такая милая попалась, принесла ему паровые котлетки…
— Черт знает что!
Лола представила, как Маркиз улыбается симпатичной официантке, а та поглаживает песика, и окончательно рассвирепела. Следовало срочно отомстить всему миру, который ополчился на нее в последнее время, особенно мужчинам. Лола закурила сигарету и немного успокоилась.
Ленька все торчал перед зеркалом. Не отрываясь от своего важного занятия, он дал напарнице ряд ценных указаний.
Маркиз осмотрел себя в зеркале и остался доволен. Выкрашенные в соломенный цвет гладко зализанные волосы сами по себе сильно изменили его внешность, а наклеенные пушистые светлые усы довершили преображение. Нужен был последний штрих, и Маркиз надел модные узкие очки без оправы с простыми стеклами. Теперь из зеркала на него смотрело совершенно незнакомое лицо.
Из ванной выглянула Лола и всплеснула руками:
— Ой, Ленечка, какой ты хорошенький!
Я просто тащусь! Ходи все время так, ладно?
— Цыц! — прикрикнул на нее Маркиз. — Помнишь, когда ты должна позвонить?
— Так точно, герр командир! — дурашливо отчеканила Лола, приложив два пальца к воображаемой фуражке.
Леня облачился в отличный костюм от «Hugo Boss», сел за руль позаимствованного на этот вечер «мерседеса» — купе и поехал в известный бар «Хонки-Тонки».
Этот популярный дорогой бар на Невском пользовался успехом у солидной, не слишком молодой публики, в основном бизнесменов и топ-менеджеров. Маркизу он нужен был по единственной причине: в этом баре работал известный всему городу бармен гей Венечка, который, насколько Леня знал, был платным осведомителем Артема Зарудного. По крайней мере, все, что удавалось подслушать Венечке на своем боевом посту, через какой-нибудь час уже становилось дословно известно Зарудному, в чем самому Маркизу пришлось однажды лично удостовериться незадолго до своего вынужденного отъезда за границу.
Ленине эффектное появление перед «Хонки-Тонки» не осталось незамеченным. Войдя в бар, он перехватил несколько заинтересованных взглядов, которые бросали на него длинноногие девицы, подрабатывающие здесь в свободное от занятий на факультете международных отношений время, и профессиональный оценивающий взгляд, которым окинул его «покровитель» этих девиц, а попросту — их сутенер. — Но у Маркиза был сегодня совершенно другой интерес.
Венечка, как обычно, колдовал за стойкой, смешивая коктейли, и строил глазки голубоглазому англичанину с обветренным лицом яхтсмена. Маркиз сел на высокий табурет возле стойки в непосредственной близости от бармена и призывно помахал ему рукой.
Венечка скользящей развинченной походкой приблизился к посетителю, закатил подведенные глаза и склонился над стойкой, женственным кокетливым движением поправив кружева на своей шелковой рубашке.
— Я весь к вашим услугам, — проворковал он сладким, как засахаренный ананас, голосом, при этом его взгляд недвусмысленно давал понять, насколько широко Венечка готов был трактовать понятие «услуги».
Маркиз заказал обыкновенный «Манхэттен», попросив положить поменьше льда, и в это время у него в кармане зазвонил мобильный телефон. Лола достаточно точно выполнила инструкции. Поднеся к уху последнюю модель «Нокии», Маркиз сделал вид, что внимательно слушает, а затем, изобразив крайнюю степень волнения, заговорил:
— Ты уверен, что это тот самый изумруд? Девяносто карат, и форма как в каталоге?
Произнося эти слова, Леня покосился на бармена, как будто опасаясь, что его подслушают. При этом он убедился, что Венечка, всем своим видом изображая крайнюю честность и совершенное безразличие к чужим тайнам, насторожился и внимательно прислушивается к разговору. Демонстративно понизив голос, отчего Венечка с его замечательным слухом совершенно ничего не потерял, Леня продолжал:
— Ты видел камень собственными глазами? Даже в руках держал? Олег, но ты не представляешь, что это такое! Это просто сокровище! Изумруд в девяносто карат — это и вообще-то огромная ценность, но «Глаз Ночи» в десять раз дороже! Если удастся его купить, владелец второго камня выложит любые деньги, только чтобы заполучить пару! Этот камень ни в коем случае нельзя упустить!
Лола, которая внимательно слушала по телефону его возбужденный монолог, захихикала и осведомилась:
— Ну что, ловись рыбка большая и маленькая?
— Да, ты совершенно прав, Олег, — ответил Маркиз своему несуществующему собеседнику, еще приглушив голос и покосившись на Венечку, который подошел к нему с готовым «Манхэттеном» и скользкой угодливой улыбочкой на узких, слегка подкрашенных губах, — ты совершенно прав, это не телефонный разговор. Завтра мы с тобой увидимся и все это обсудим.
По заинтересованному блеску в глазах бармена Маркиз понял, что наживка проглочена, и Зарудный сегодня же узнает содержание его разговора с несуществующим Олегом.
Неторопливо прикончив «Манхэттен», он покинул бар, сопровождаемый разочарованными взглядами длинноногих «студенток». Подойдя к «своему» «мерседесу», Леня с огорчением увидел, что за время его непродолжительного отсутствия находчивая местная молодежь успела снять с машины оба боковых зеркала.
«О времена! О нравы! — подумал он с горечью. — Одно только примиряет с этим: мерседес» не мой, а угнанный'.
В доме Ангеловых все было по-прежнему, только характер и манеры Валерии Федоровны показались Лоле еще более омерзительными. Однако она принимала все ее замечания, стараясь не вступать в напрасные пререкания, попутно замечая всевозможные мелочи и анализируя их не хуже знаменитого психоаналитика профессора Юнга.
Хозяин бывал дома только по ночам. Утром он уезжал в свой банк около девяти часов и появлялся иногда только к одиннадцати вечера. В выходные он неотлучно находился в кабинете и работал с бумагами или на компьютере. Иногда они с хозяйкой возвращались вместе в первом часу ночи — значит, из ресторана, с делового ужина с женами или с какой-нибудь презентации.
До четырех утра в ночном клубе Валерия оттягивалась всегда одна или в обществе знакомых — муж никогда ее не сопровождал. Дома с женой он был молчалив, с прислугой вообще не имел дела — всем заправляла жена. О том, что между хозяевами любви нет, Лола поняла сама — всегда можно определить, как люди относятся друг к другу по тому, как они смотрят в глаза, касаются руками за столом и так далее.
Луиза же Семеновна, которой было доверено убирать в хозяйской спальне, сообщила, что и никакого секса между супругами Ангеловыми тоже нет — простыни не смяты, как лягут каждый на свою половину, так и спят до утра. Это вселяло надежду.
Банкир был не стар — чуть за сорок, хотя на самом деле, может, и меньше, просто много работает и мало отдыхает, вот и выглядит старше. Его стерве вон тридцать пять (Луиза говорила), а выглядит чуть ли не моложе Лолы! Проводит по полдня в салонах красоты да в фитнес-клубах, сохраняет молодость, а муж в это время работает… «Этак бы устроиться», — вздохнула Лола.
Любовницы, судя по всему, у Ангелова не было — раз уж жена так за прислугой следила, то никакой смазливой секретарши рядом с ним она ни в коем случае не потерпела бы. Дело было за малым — разбудить в мужчине дремлющие желания. Единственное, чего Лоле для этого не хватало, — это времени.
