несем на катер беспомощную бабу…
Рита обрадовалась: ее таки везут на Лазурный берег, в Антиб! Хотя, если разобраться, радоваться было нечему.
— Еще долго ехать, — возразил второй араб, появившись рядом с первым, — она в дороге может устроить нам неприятности…
— Делай, что велят! — рассердился первый. — И приведи ее в чувство, а то как бы она не окочурилась, и тогда мы ничего не получим от Дауда.
Более молодой перерезал ножом веревки, и Рита едва успела скрыть набежавшие от боли слезы. Араб рывком усадил ее и плеснул в лицо водой из пластиковой бутылки. Рита от неожиданности закашлялась, подняла веки и постаралась сделать взгляд как можно более мутным. Араб хлопнул ее по щеке, она упала от удара без всякого сопротивления, как тряпичная кукла.
— Не бей по лицу, — заметил первый араб. — Если ее отмыть и одеть приличнее — будет красивая баба. Дауд даст за нее много, не то что за этих полудохлых кляч.
Молодой бросил наполовину опорожненную бутылку возле Риты, задвинул ящики на прежнее место, после чего они ушли, закрыв двери фургона. Рита подняла бутылку и допила оставшуюся воду, потом растерла руки и ноги, стараясь восстановить кровообращение. Голова перестала кружиться, и пить больше не хотелось. В голове появились даже какие-то мысли. Значит, там, в Антибе, они отбирают детей у матерей, а самих матерей везут на катере к какому-то Дауду, который их покупает, и, судя потому, что за красивую Риту он даст больше денег, что, конечно, лестно, женщин этих он использует потом как живой товар.
Очень приятная перспектива!
Машина тронулась с места. Рита беспомощно огляделась, стремясь найти в этой мышеловке хоть какое-нибудь оружие, но все было напрасно. Она встала и сняла верхний ящик. Там была полусгнившая зелень с остатками земли. Рита аккуратно отобрала землю из нескольких ящиков и набила ею пустую пластмассовую бутылку. Не Бог весть какое оружие, но если хватить такой бутылочкой кого-нибудь по затылку, можно оглушить хоть ненадолго.
Если не удастся сделать это при выходе из машины, она протащит бутылку на катер. Под этим мусульманским балахоном слона пронести можно!
Ира, соблюдая дистанцию, съехала с авторута. Как и предсказывала Надежда, «фольксваген» подрулил к боковому крылу автозаправки, в котором размещались маленький магазинчик и кафе. Анна выскочила из машины и повела своего ребенка в направлении этих благ цивилизации, мосье Поль остался ждать в машине.
Надежда сильно подозревала, что он хочет несколько минут отдохнуть от бесконечного нытья. — — Я бы чего-нибудь съела, — нерешительно начала Надежда, — или хоть кофе выпила бы, для бодрости… Только они меня узнают…
Ирка протянула ей шелковую косынку и темные очки.
Замаскировавшись, Надежда повеселела и отправилась за провиантом.
Ирка заправила своей Коко полный бак, а Надежда купила себе и подруге по стаканчику ужасного кофе в автомате — в кафе зайти они не рискнули, ибо оттуда раздавался знакомый и надоевший рев. Наконец частично удовлетворенный ребенок и его измученная мать вернулись, и путешествие продолжилось.
Идеально ровное полотно дороги километр за километром убегало под колеса машины.
Перед глазами проносились рекламные щиты, указатели дорог, стрелки съездов к автозаправкам.
«Я еду по Франции, — думала Надежда, — но с таким же успехом могла бы ехать по Германии, Испании, Бельгии… Всюду, наверное, одинаковые дороги, одинаковые машины, одинаковые знаки. Страны я и не увижу».
Монотонная дорога, скорость, движение убаюкивали. То же самое было и с Иркой, и она сказала Надежде:
— Не молчи, давай хоть поговорим, а то в сон клонит.
Надежда рассказала подруге про свое житье-бытье, про мужа, дочку, впрочем, почти все это Ирка уже знала. Тогда она еще раз подробно повторила все, что ей было известно от Риты про агентство «Пеликан». Ирка внимательно слушала, не сводя на сей раз глаз с дороги и с серого «фольксвагена» впереди.
Еще несколько раз машина мосье Поля съезжала к придорожным кафе. Бирюзовая Коко следовала за ней на безопасном расстоянии.
Бежала дорога под колесами, бежали бесконечные однообразные часы. Промелькнул указатель на Лион, машины промчались мимо, не сворачивая. Надежда разложила на коленях автомобильную карту и следила за маршрутом.
Ирка выглядела очень усталой — день, проведенный за рулем, давал себя знать. Боясь упустить свою цель, дамы толком не обедали, только покупали в придорожных кафе гамбургеры и кофе. Становилось все жарче и жарче. Ирка включила в машине кондиционер. День клонился уже к вечеру, когда справа мелькнул указатель на Авиньон.
— Авиньон! — мечтательно протянула Надежда. — Красиво там, наверное!
— Еще бы, — мстительно ответила Ирка, — а мы, вместо того чтобы любоваться этими красотами, гонимся неизвестно за кем через всю страну.
— Но Рита ведь пропала, — упрямо ответила Надежда. — А до этого пропало столько женщин и столько детей!
Ирка замолчала и угрюмо уставилась на дорогу.
— Да ладно тебе, — примирительно начала Надежда, — зато море увидим… То есть это я увижу, а ты…
— Прокатимся, — улыбнулась Ирка, — оживим серые будни… Ох, Надежда, с тобой не соскучишься!
Миновали указатель на Тулон, и дорога пошла вдоль моря. Серый «фольксваген» впереди и не думал останавливаться. Стемнело, но трасса была очень хорошо освещена, так что «фольксваген» не потерялся. Уже совсем глубокой ночью, когда Надежда потеряла представление о времени, а Ирка вела машину чисто автоматически, въехали в Антиб.
«Фольксваген» целеустремленно двигался к цели — очевидно, номер в гостинице был забронирован заранее. Увидев, что мосье Поль вынимает из машины чемоданы, Ирка, не долго думая, свернула в сторону и через несколько минут остановилась перед точно такой же гостиницей.
— Их тут сотни, — пояснила она. — Общая система, называется «Премьер класс».
Она выскочила из машины и через минуту вернулась с ключом. Узкий номер с двумя кроватями и крошечным закутком с удобствами показался Надежде царскими хоромами — там можно было отдохнуть после утомительной дороги. Усилием воли она заставила себя принять душ, упала на кровать, выключила свет и заснула. Ирка спала уже давно.
Рита проснулась в крошечной тесной каюте, где все было железным — пол, потолок, койка. Не открывая глаз, она вспомнила, как вечером фургон, в котором везли ее от самого Парижа, долго петлял по узким улочкам — Рита поняла это по тому, что он часто тормозил и сворачивал, — после чего остановился, и мотор заглушили. Двери открылись, и когда отодвинули ящики, Рита почувствовала запах, который ни с чем нельзя спутать.
«Море, — поняла она. — Значит, я все-таки на Лазурном берегу».
— Эй, ты! — заговорил по-русски старший араб с ужасающим акцентом. — Выходи из машины и ступай за мной. Не вздумай орать и звать на помощь, а то тебе будет очень плохо…
Рита кивнула и выбралась из фургона. Араб плотно прижал ее к себе, и Рита почувствовала, как в бок ей уперлось лезвие ножа.
«Куда уж тут бежать», — с грустью подумала она.
Сопровождаемые третьим арабом, они прошли вдоль берега. Вокруг деревянных причалов стояло
