участок и заявить там, что ее похитили.
Рассказать подробно про арабов и про катер.
В конце концов, она не сделала ничего плохого, кроме того, что украла джинсы и несколько франков у мальчишки. Так она все вернет, когда ей вернут ее деньги.
На улице было полно легко одетых, праздно гуляющих людей, и это означало, что море близко. Где-то тут, на Лазурном берегу, загорала в свое время ее сестра. Здесь проводит последние счастливые дни несчастная Анна со своим сыном.
Рита не заметила, как миновала полицейский участок, потому что при мысли о Ляльке на глаза навернулись слезы. Однако когда из дверей выскочил и бросился вслед за ней симпатичный молодой мужчина в голубой рубашке, Рита встрепенулась.
— Стой! — вполголоса бормотал мужчина по-русски. — Стой, глупая, туда нельзя!..
Он схватил ее за руку, и тут ее осенило.
Голубая рубашка была с коротким рукавом, и вот чуть пониже локтя Рита заметила родимое пятно в виде звездочки. Это был тот самый человек, который спас ее в Санкт-Петербурге, когда после побега ее чуть не задавили насмерть люди из агентства. Рита узнала родимое пятно. Но вместо того чтобы остановиться и потребовать объяснений, она впала в панику, потому что ей показалось, что человек этот следит за ней от самого Петербурга. Она вырвала руку и рванулась вперед, к набережной.
Кривая улочка снова повернула под немыслимым углом, и впереди показалось расплавленная бирюза Средиземного моря.
От этого ослепительного голубого сияния Рита на мгновение зажмурилась, и в этот момент чьи-то сильные руки схватили ее за плечи.
— Стоять! — раздался над самым ее ухом яростный крик. — Только пошевелитесь, и я вышибу этой суке мозги!
С перепугу Рита поняла все. Как подтверждение этой угрозы, она почувствовала щекой металлический холод. Не надо было иметь семи пядей во лбу, чтобы понять: это был ствол револьвера. Рита попыталась, скосив глаза, разглядеть напавшего на нее человека, но увидела только сильную смуглую руку, которая обхватила ее поперек туловища, да почувствовала запах дешевого вина, чеснока и жареной рыбы…
Этот запах она запомнила на всю жизнь. Так пахло в фургончике, который перевозил ее из Парижа в Антиб, так пахло в каюте, которая несколько часов была ее тюрьмой. Стараясь не шевелиться, она оглядела набережную. Набережная была почти безлюдна, а все те, кто находился на ней, играли в какую-то странную игру: продавец мороженого прятался за своей тележкой, негр, только что торговавший сувенирными голубями, залег за невысоким каменным ограждением, молодая мать, секунду назад катившая по мостовой коляску, сидела на корточках, прикрывшись опрокинутой коляской как щитом, — и как ни странно, ребенок не плакал. Еще несколько человек прятались за импровизированными укрытиями, и у каждого из них в руках было оружие.
Негр-торговец поднял мегафон, и над застывшими, как в музее восковых фигур, людьми загремел его голос:
— Сдавайся! Ты окружен! Положи оружие!
Все равно, мать твою, не сбежишь!
— А пошел ты! — заорал в ответ похититель, еще сильнее сжав Риту. — Сами кладите оружие, иначе пристрелю девку!
Над пристанью повисла напряженная тишина. Наконец негр, должно быть, старший в группе захвата, не выдержав этого напряжения, положил револьвер на тротуар. Металл громко звякнул о каменную мостовую. Следом за старшим и остальные полицейские сложили оружие.
Похититель начал медленно отступать в сторону города, сжимая Риту рукой и не давая ей шелохнуться. Снова скосив глаза, она смогла разглядеть его: смуглое лицо, сросшиеся брови — это был тот самый араб, которого она уже видела в фургоне и на катере.
Негр снова поднял мегафон и прокричал:
— Отпусти заложницу! Не делай глупостей! Все равно тебе не уйти, весь квартал оцеплен!
— Заткнись, поганый коп! — крикнул в ответ похититель. — Это мы еще посмотрим, чья возьмет!
Рита чувствовала виском холод револьверного ствола, этот холод передался всему ее телу, — она дрожала как от стужи, хотя вокруг стояла тропическая жара, и в каких-нибудь ста метрах на пляже валялись почти обнаженные загорелые тела беззаботных людей.
Шаг за шагом араб отступал к городу. На пути у него стоял припаркованный зеленый «форд». Похититель, по-прежнему прижимая одной рукой Риту к себе, на секунду отпустил другую руку с револьвером, чтобы попытаться открыть дверцу машины.
В то же мгновение из-за пыльного ствола пальмы, словно ядро из катапульты, вылетело стремительное тело. Араб успел только охнуть, как пистолет, выбитый у него мощным ударом, уже перелетел через мол и шлепнулся в воду, а сам бандит лежал на земле с заломленными за спину руками.
Рита без сил прислонилась к зеленому «форду» и посмотрела на своего спасителя.
Это был тот самый мужчина в голубой рубашке, что бежал за ней от полицейского участка, тот самый, что спас ее в Петербурге из-под колес бандитской машины.
— Опять ты! — вздохнула Рита — Ну-ну, — проговорил он, — все уже позади, не бойся…
Он прислонился рядом с ней к «форду» и погладил ее по щеке.
— Тебе нужно туда, к катеру, — слабо проговорила Рита.
— Там управятся и без меня, — махнул он рукой. — Кстати, меня зовут Иван.
— Ты русский?
— Да, русский. Но уже двадцать лет живу здесь. Родители привезли меня ребенком.
— Но объясни же мне, что все это значит, — взмолилась Рита, — как ты оказался в Петербурге и почему следил за мной?
— Примерно месяца два назад береговая охрана пыталась задержать катер, подобный тому, где была ты. Полиция подозревала контрабанду наркотиков. Катер ушел от охраны, но, очевидно, был поврежден двигатель. Катер посадили на мель в безлюдном месте, и команда сбежала. Наркотиков на катере не нашли, но когда делали обыск, в каюте под койкой заметили выцарапанную чем-то острым надпись:
«Марина Лунева, Санкт-Петербург» и дата — 23.07.2000.
— Боже! — Рита прижала руку ко рту, чтобы не закричать в голос. Так вот какие даты были в том досье в файле «Кадры». Первая — дата отъезда, а вторая — дата, когда женщин отвозили на катере и продавали какому-то Дауду.
Иван нахмурился.
— Кроме того.., из моря выловили несколько трупов.., в разное время. Ты же понимаешь, что могут сделать с трупами теплая вода и рыбы… Определили только, что трупы были женскими.
— Они ее.., в море… — сдавленным от сдерживаемых рыданий голосом проговорила Рита.
— Думаю, что ее они продали Дауду. — Иван грустно улыбнулся. — У тебя была красивая сестра…
— Нет надежды ее найти? — Никакой, — твердо ответил Иван. — Там женщины живут не более нескольких месяцев.
Рита опустила голову.
— Продержали тут неделю, уговорили перекраситься и вообще изменить внешность, потому что она небось разболтала мосье Полю, что дома остался Сережка… Сфотографировали, а после — на катер…
— О чем ты? — спросил Иван, но Рита только махнула рукой — продолжай, мол. — Так что эта надпись, сделанная Мариной, нам очень помогла. Дальше все было просто — проверили в аэропорту списки прилетавших пассажиров и выяснили, что за неделю до того, как была сделана надпись, Марина Лунева с дочкой прилетели в Париж из Санкт-Петербурга. Дальше ее след терялся. Женских трупов было несколько, но кто мог знать, что они все русские? Тем не менее в списках пассажиров значились несколько молодых женщин. Тогда на детей как-то не обратили внимание. В общем, меня командировали в Санкт-
