нами ничего нет!
– И очень глупо с твоей стороны! – парировала Жанна. – А покраснела-то, покраснела!
– Своими делами лучше занимайся! – проговорила Ирина, почувствовав, что краска действительно залила ее лицо.
– Кстати, о моих делах… – протянула Жанна, повернувшись к двери. – Здрассте, Марфа Семеновна!
– Это кто ж это у меня хозяйничает? – осведомилась стоящая на пороге старуха въедливым коммунальным голосом. – Что же это творится? В магазин на пять минут выйти нельзя, как уж в дом влезут! Вот ведь времена настали!
– Марфа Семеновна, – зачастила Жанна, – не поймите плохо, я к вам зайти хотела, насчет завещания кое-чего обсудить, звоню – звоню, вы не открываете, толкнула – а дверь-то не заперта, я и вошла, думаю, не плохо ли вам, может, помощь нужна…
– Ага! – недоверчиво отозвалась хозяйка. – Так я и поверила! Я покуда из ума не выжила, дверь завсегда запираю! А с виду такая приличная женщина, нотариус… Надо было мне к Ямщикову идти, а я-то подумала, что ты порядочнее будешь…
– Марфа Семеновна! – Жанна сделала честные глаза. – У меня и в мыслях не было ничего плохого! Я только насчет завещания… хотела с вами один момент уточнить…
– И ложки серебряные неплохо бы пересчитать. .. – протянула старушка, ни к кому не обращаясь.
Катя, державшая за спиной мешочек с алмазами, попятилась и незаметно засунула клад прямо в печку.
– Марфа Семеновна, честное слово, вы все не так поняли! – продолжала оправдываться Жанна. – Мы подумали, что вам стало плохо, и нужна помощь…
– Хоть у Ямщикова одни бандиты, – выговаривала Пельменева, – но и ты-то, как я погляжу, нисколько не лучше!
– Нисколько, нисколько! – послышался у нее за спиной насмешливый голос. – Никому верить нельзя!
Все присутствующие повернулись на этот голос и увидели высокого худощавого мужчину лет пятидесяти с длинными седоватыми волосами, завязанными на затылке в пучок.
– Ой! – вскрикнула Катя, от удивления усевшись на ломаный фанерный чемодан, на котором притулился горшок с кактусом.
– Только этого нам не хватало! – проговорила Ирина, схватившись за голову.
– Это кто ж это пожаловал? – осведомилась Марфа Семеновна, схватив тяжелую сковородку. – Морда-то бандитская! Не иначе, еще один этот… нотариус!
– А ну, бабка, бросай свое оружие самообороны! – прикрикнул на нее киллер, подняв пистолет с глушителем.
– Милицию вызову! – неуверенно проговорила старуха, отступив к окну.
– Будет тебе и милиция, и прокурор, и какава с чаем, и главное, все в одном флаконе! – рявкнул бандит и нажал на спусковой крючок. Раздался негромкий хлопок, и горшок с алоэ разлетелся на мелкие куски.
– Следующая пуля – тебе! – предупредил длинноволосый. – Если не угомонишься!
– А я что? Я ничего! – забормотала Марфа Семеновна, торопливо поставив сковородку на стол. – Это я так… сдуру сболтнула… зачем мне милиция? Что я – милиции не видала?
Она покосилась на черепки разбитого горшка и с горестным вздохом добавила:
– А столетник-то жалко! Хороший такой был столетник… лучше всякого лекарства, и от простуды, и от нарывов всяких…
– Хватит болтать! – прикрикнул на нее киллер. – Лучше сразу выкладывай – куда он камни спрятал?
– Какие такие камни? – испуганно переспросила старушка. – Не знаю никаких камней! Да про кого ты, милок, говоришь? Что-то я никак в ум не возьму!
– Ты, бабка, лучше меня не зли! – прошипел длинноволосый. – Все ты прекрасно понимаешь! Племянничек твой, Коля, к тебе приезжал перед самой смертью – так просто, о здоровье поинтересоваться?
– А как же, – кивнула Марфа Семеновна, – о здоровье! Родная кровь, она же не водица!
– Ты меня достала! – длинноволосый снова поднял пистолет.
Тем временем, пользуясь моментом, Катерина тихонько поднялась, потерла уколотое кактусом место и крадучись двинулась к двери.
– Куда? – заорал киллер. – А ну, все в угол! Кто шевельнется – коленку прострелю!
Подруги сбились в кучку возле старой этажерки. Катя тихонько всхлипывала, Жанна раздраженно сопела, Ирина молча морщила лоб, что-то обдумывая.
– А ты, бабка, колись по-быстрому. Куда твой племянник камни спрятал?
– Не знаю я ни про какие такие камни! – честно отвечала Марфа Семеновна.
– Нет, старая, ты меня определенно достала! – длинноволосый выстрелил в горшок с геранью, удовлетворенно проследил за полетом черепков и добавил:
– Будешь и дальше мое терпение испытывать – подожгу к чертовой матери твой домишко вместе с тобой!
– Ты как со старым человеком разговариваешь? – прозвучал вдруг еще один голос, спокойный и внушительный. – Тебя в детстве не научили, как со старшими говорить положено?
Киллер резко обернулся и выстрелил в коренастого мрачного человека с изуродованным шрамом лицом, стоявшего возле двери.
То есть он только собирался выстрелить в него. Из этого намерения ничего не получилось, потому что возникший рядом с мрачным незнакомцем молодой парень с выбритой наголо головой хлестнул по руке киллера длинной кожаной плеткой, выбив из нее пистолет.
– Слепень! – воскликнул киллер, уставившись на мрачного гостя. – Ты-то откуда взялся?
– Я-то понятно, – усмехнулся Слепень, – я-то из дому, а вот ты, Соловый, похоже, с того света к нам наведался! Мы тебя, грешным делом, уж схоронили! Выпили по стакану за помин твоей грешной души. Я уж даже думал свечку за упокой поставить. Грехов-то за тобой много, ой, много!
– Сам-то ты, можно подумать, ангел с крылышками! – огрызнулся Соловый, потирая руку. – Пробы ставить негде!
– И все ведь не унимаешься, все грешишь! – продолжал Слепень. – И сейчас – старой женщине угрожаешь, домик спалить грозишься… А домик этот, между прочим – народное достояние, историческую ценность имеет! Я вот, прежде чем зайти, прочитал, что на доске написано. А ты-то небось не удосужился?
– Больше мне делать нечего, как пургу всякую читать! – огрызнулся Соловый.
– Оттого и все твои неприятности, – назидательно добавил Слепень. – Что читаешь мало! Образование – первое дело!
– Марфа Семеновна, – вполголоса проговорила Жанна, – что-то у вас сегодня слишком людно! Признайтесь честно – вы еще кого-нибудь в гости ждете?
– Никого я не жду! – отмахнулась старуха. – Я и вас-то не ждала, без приглашения заявились!
– Слушай, Слепень, – продолжал тем временем длинноволосый, – меня твои разводки достали! Хочешь меня замочить – твоя воля, а песни твои надоели!
– Надоели? – злобно прервал его Слепень. – Тогда сам пой! Пой баритоном, пока не пришлось на дискант переучиваться! Замочить тебя я всегда успею! Хоть ты и вылез первый раз из могилы, я уж теперь прослежу, глубоко тебя закопаю! А перед тем на кусочки нашинкую для верности! Колись – куда со своим друганом камни спрятал?
– Я не крыса! – ощерился Соловый. – Это Граната, сволочь, у своих воровал, он и камни где-то захоронил, а я тут ни с какого боку!
– А я так думаю, что вы с ним на пару крысятничали! А потом навар не поделили, вот ты его и пришил!
