сломанной каруселью и грязной песочницей, несколько бетонных гаражей, маленький магазинчик автозапчастей, чьи-то побитые «Жигули», из-под которых торчали ноги умельца-ремонтника.
— Ну и что ты здесь надеешься увидеть? — Жанна была полна иронии.
— Номер семь слева от масла, — задумчиво бормотала Катерина. — Что-то тут должно быть, Ирка, я в тебя верю. Девочки, какое бывает масло? Подсолнечное, кукурузное, оливковое...
— Не дай Бог так оголодать; — усмехнулась Жанна.
— Топленое, сливочное...
— И думать забудь! Только что худела...
— Соевое, рапсовое, — бормотала Катерина, — машинное... Ирка!!!
— Что ты орешь? — Ирина очнулась от задумчивости.
— Вот. — Катерина указывала пальцем, блестя глазами.
Ирина перевела взгляд в указанном направлении. Катькин палец, как стрелка компаса, указывал на автомагазинчик.
— «Автозапчасти, масла, смазки», — прочла Ирина.
— Масло! — Торжество в Катином голосе нарастало и грозило перелиться через край.
— Бред, — невозмутимо произнесла Жанна. — Допустим, это — масло. А где ты видишь номер семь? У вас получаются прямо какие-то приключения Тома Сойера. «Номер второй под крестом».
— А ты посчитай гаражи, — вкрадчиво попросила Ирина, переглянувшись с Катей.
— Раз, два, три, — неохотно начала Жанна, — слушайте, их и правда семь. То есть вы думаете, что весь этот бред действительно относится к этому седьмому гаражу? «Номер семь слева от масла» — это седьмой гараж рядом с магазином «Масла, смазки»?
— Очень даже может быть! Если у тебя нет других предложений, то почему бы не попробовать?
— Что попробовать? Вставить карту? Куда?
— Как написано — слева от замка! — настаивала Катерина.
— А что скажет владелец гаража, если застукает нас за таким малопочтенным занятием?
— Он не застукает! — вступила Ирина.
— Почему же?
— Во-первых, я думаю, что у этого гаража нет владельца. А во-вторых, мы не полезем туда сейчас. Здесь слишком много народу. Мы вернемся сюда ночью. Разумеется, если ты, Жанка, с нами.
— Я с вами хотя бы потому, что бросить вас мне не позволяет совесть!
— Катерина, в брюках ты не очень смотришься, но все-таки оденься удобно. И чтобы тебя не узнали.
— Слушаюсь, товарищ начальник! — бодро отрапортовала Катька.
Катерину они увидели издалека: это было зрелище не для слабонервных. Ярко освещенная фонарем, она громоздилась на углу в оранжевой куртке и необъятной грязно-лиловой старушечьей юбке.
— Катька, ты долго думала?
— А что такого? — Катерина взмахнула белесыми ресницами.
— Ты что на себя напялила?
— Сами говорили — одеться удобно и чтобы не узнали. Вот я взяла у Зои Вениаминовны юбку, а куртка такая яркая, что у людей в глазах рябит, меня они не разглядят.
— Это же надо — на дело — и в такой юбке! — вздохнула Жанна.
— Да какая разница, время дорого, едем скорей!
Въехав в знакомый двор, они выбрались из машины и огляделись. Во дворе было тихо и вроде бы пусто. Ирина смело зашагала к нужному гаражу. Катерина пошла за ней крадущейся походкой. Жанна замыкала шествие с недовольным лицом.
Ирина вынула карту и стала искать, куда бы ее вставить. Слева от замка... Между створками дверей гаража была достаточно широкая щель, карта легко входила в нее, но ничего интересного не происходило.
— Ну что там. Ну что? — Катька наступала ей на ноги, а Жанна рисовала восьмерки на асфальте носком ботинка.
Ирина осторожно водила карточкой вдоль щели, и вдруг в одном месте карту будто вырвали из рук, как в турникете на станции метро, ее втянуло внутрь. Раздался щелчок. Ирина подхватила выпавшую обратно карту, толкнула дверь, и та открылась. Катерина подпрыгнула на месте и, приземляясь, наступила Жанне на ногу, а Ирина в это время уже входила внутрь.
Там было темно и пыльно. Фонарик, который она нашла утром в ящике у сына, осветил совершенно пустое помещение, только в дальнем углу в полу видна была крышка люка.
Дело принимало весьма интересный оборот. Даже у Жанны заблестели глаза. Вдвоем с Ириной они дернули за кольцо. И крышка легко приподнялась. Перед ними была крутая наклонная лестница с пыльными ступенями.
Дамы переглянулись.
— Берегись двенадцатой ступени! — загробным голосом напомнила Катерина.
— Помню я. Седьмая. Восьмая..., ты-то не сбейся! — Десятая, одиннадцатая... Вот она!
Все ступени были деревянными, а эта металлическая. И перила тоже металлические...
Но если бы их не предупреждали в записке, никто из женщин не обратил бы внимания на такой факт. Ирина на всякий случай убрала руки с перил и осторожно перешагнула проклятую ступеньку.
— Черт его знает, может, он это нарочно написал, чтобы нас напугать, но осторожность не помешает. Катька, юбку подбери!
Ирина снизу подстраховала подругу, а Жанна держала ее за руку, но все же Катя перекатилась через ступеньку почти на четвереньках. С Жанной было легче.
Подруги оказались в узком темном коридоре, уходившем далеко вперед.
— Коридор уходит под здание института, — определила Ирина. — Ох, как бы нам сейчас пригодился план подвала!
— Кстати, куда делся наш соглядатай? — насмешливо осведомилась Жанна. — Где Ивушкин?
— Он в этом деле нам больше не помощник, — отчеканила Ирина и зашагала по коридору.
Сергей сидел в парке на берегу пруда и рассеянным взглядом наблюдал за утками. Отвезя Ирину к метро, он поставил машину на ближайшую стоянку и вот уже несколько часов сидел здесь бездумно. Понемногу ушла противная внутренняя дрожь, которая охватывала его всегда, когда он видел свою бывшую жену. Когда они расстались, ему доставляло какое-то болезненное удовольствие смотреть на нее вечером по телевизору. Он страдал от этого еще сильнее, но все же упорно включал телевизор в определенное время, упиваясь своим страданием. Долго так продолжаться не могло — организм должен был найти выход накопившимся эмоциям. Сергей не повесился и не свихнулся, он стал пить. Но все же сумел вовремя остановиться, пока окончательно не скатился в пропасть. Телевизор он вообще отдал соседке, но иногда, когда совершенно случайно встречал Татьяну, он ничего не мог с собой поделать. Вот и сегодня: принесла же их нелегкая...
Сергей взглянул на часы — дело к вечеру.
В парке похолодало, гуляющих стало меньше.
Он быстро пошел к выходу, сел в машину, миновал один винный магазин, притормозил было у другого, но потом представил, как он будет сидеть один дома и пить, — и его затрясло от отвращения. Нет уж, хватит такого безобразия. Живут они с бывшей женой в одном городе, имеют массу общих знакомых, еще не раз встретятся. Но она, Татьяна, могла бы и повежливее быть. Даже не ответила на приветствие Ирины и не взглянула в его сторону.
Ирина... Он вспомнил сочувствие в ее голосе и взгляде, как она под столом держала его за руку. Боялась, что он устроит скандал.
Интересно, откуда она вообще знает про его бывшую жену, о том, что они развелись со скандалом, и все такое прочее. Не может быть, чтобы она поняла все с полувзгляда, хотя соображает она быстро,
