Русинов молчал, лихорадочно соображая, какое назвать место: все легко проверялось.
— Где содержались заложники? — повторил он с расстановкой, предчувствуя, что поймал на лжи.
— Я бы не хотел называть людей, — медленно произнес Русинов. — У тебя же не команда — головорезы.
— Твоих людей не тронут, — заговорил генерал. — Мне некогда!
— В шведском представительстве фирмы «Валькирия».
— Значит, с Афанасьевым работали на пару?
Русинов промолчал.
— Где алмазы?
— Теперь уже далеко...
— Кто вывозил?
— Афанасьев, на вертолете. В обмен на заложников.
Генерал налил водки, подал Русинову:
— Выпей для храбрости. А то сейчас в обморок упадешь.
Русинов допивал водку, когда Тарасов вкрадчиво спросил:
— Теперь ответь мне на главный вопрос: почему остался здесь? Почему не улетел с Афанасьевым?
В голове замелькали ответы — из-за Ольги, из-за кристалла, оставленного здесь, из-за жадности...
— Хотел повторить операцию.
— Понравилось, да?
— Когда ты побываешь там, тебе тоже понравится...
— Ладно, ближе к делу, — решил генерал. — Можешь нарисовать, как ехал?
— Не могу, — он мотнул головой и прикрыл глаза от боли — огненный шар перекатывался в черепе. — Надо ехать, повторять маршрут, вспоминать, на каком счете и как поворачивали, где трясло, откуда светило солнце, чем пахло...
Генерал взял дубинку, постучал по столу, понюхал ее, затем поднес к носу Русинова:
— Это ты запомнил, чем пахнет?
— Запомнил.
— Ну, смотри, — легко согласился генерал. — Поедем, прокатимся.
— Выезжать нужно в восемь утра из поселка Дий, — сказал Русинов. — Меня везли оттуда...
— Молодец! — зачем-то похвалил Тарасов. — Что же, сейчас и поедем. Не будем терять время. Время — деньги!
Русинов понимал, что ему еще не верят до конца, что будут «крутить» по дороге и эта первая поездка — единственный шанс спастись. Иначе забьют, превратят в инвалида. А до встречи Инги и Данилы-мастера остаются считанные дни...
Выехали тут же, на двух машинах. Русинова посадили в «Ниву», по бокам — автоматчики с «Ксюшами», впереди — генерал, за рулем — порученец. В новенький «Опель» сели еще двое. Едва выехали из Верхнего Вижая, Русинов оглянулся назад, сказал, ни к кому не обращаясь:
— Кладоискатели... В пещеры со спичками пойдете?
Генерал велел остановиться, обернувшись к Русинову, посмотрел в лицо. Глаза у Тарасова были внимательные и участливо-добрые. Никогда об этом человеке не подумаешь дурного...
— Снимите с него наручники, — велел он автоматчикам, а сам не спеша выбрался из машины и пошел к «Опелю», похоже, давал распоряжение взять спелеологическое снаряжение.
Теперь надо было оправдывать его небольшое доверие. То, что освободили руки, — уже полдела. Теперь бы снова не заковали. Может, уже скоро выпадет момент, хотя надежды мало: автоматчики сидят, как две пружины, руки на оружии, лежащем на коленях. Чувствуется, оба где-то послужили...
До Дия ехали час с небольшим, и до восьми утра оставалось еще полчаса. За поселком остановились подождать «Опель», но тот никак не мог догнать: приспособленная для асфальтового покрытия, машина не годилась для проселочных дорог. Время вышло, генерал начинал нервничать.
— Ладно! — решил он. — Поедем тише, догонит!
«Нива» тронулась. Русинов откинулся на спинку сиденья, прикрыл глаза. Солнце сквозь лобовое стекло просвечивало веки, все казалось в розоватом цвете.
— Может, тебе глаза завязать? — спросил Тарасов. — Для полного ощущения?
— Нет... — пробормотал он с паузами. — Я лучше вижу солнце... Не мешайте мне, я считаю... Ехать нужно чуть быстрее!..
Порученец прибавил скорость. Русинов подсматривал: вот проехали место, где ему ночью какой-то идиот засадил камнем в лобовое стекло.
— Нужно еще чуть быстрее, — попросил он. — Отстаем...
— Тебя на чем везли? — спросил генерал.
— На мотоцикле «Урал»...
Пусть «Опель» капитально отстанет! Уже будет легче, когда за спиной никого...
И надо постепенно приучить автоматчиков, что он все время наклоняется то влево, то вправо, как бы улавливая лицом солнце. Привыкнут — перестанут дергаться. Он ведь работает! Для них старается. Очень редко нужно делать рывки довольно резкие, а потом что-то говорить, бурчать. Чтобы не пугались и, когда наступит миг, не сразу спохватились.
Вырубки заканчивались, впереди уже темнел старый сосновый бор, пронизанный солнечными лучами. Дорога шла по водоразделу, а потому была сухой и накатанной — лишь песочные высыпки шуршали под колесами. Здесь «Опель» мог нагнать их, и Русинов еще раз попросил прибавить скорость. Водитель включил четвертую передачу. Машину потряхивало, перед большими выбоинами визжали тормоза, пыль по инерции проносилась вперед и окутывала все вокруг. Пассажиры инстинктивно откидывались назад, сопротивляясь все той же инерции, но иногда не успевали и клевали головами вперед.
В сосновый бор въехали, как в ангар. Лесной сумрак был лишь исчерчен лучами, и Русинов завертел головой, стал толкать плечами автоматчиков. Эх, взять бы сейчас да завести эту компанию к серогонам. Там летчик-атаман Паша Зайцев со товарищи... Если бы можно было их предупредить! Эти бы спасли...
— Сверток должен быть, вправо, — сказал он. — Время вышло...
— Пока нет, — сказал генерал. — Не видно.
Они все стали смотреть вправо, даже конвоир. Вот еще чем можно отвлечь, переключить внимание!
— Значит, опаздываем по скорости... Смотрите волок — лес возили.
Сверток оказался лишь через километр. Машина остановилась на распутье. А следовало гнать и гнать! Генерал вышел из машины, огляделся. Стояла полная тишина, «Опель» уже отставал безнадежно...
— Надень ему наручники, — приказал генерал автоматчику, сидящему справа.
Тот вынул наручники — Русинов подставил руки: что они задумали? «Челюсти» наручников замкнулись на запястьях.
— Останешься здесь, — велел автоматчику генерал. — Дождешься машину. И скажи, пусть гонит, как в кино, понял? Нечего жалеть! А то телепается!..
Он сел в кабину, хлопнул дверцей. «Нива» закачалась по волоку.
Как расценить, что лучше: свободные руки и два автоматчика или один и наручники?.. Решил, что все-таки лучше автоматчик, хотя будет трудно выхватить автомат, снять с предохранителя. Остальное нетрудно...
— На счет в пределах девяти тысяч должна быть хорошая дорога, — сказал он. — А тут побросает...
Хоть один, но станет считать! Все отвлечется, счет — штука занятная...
Машину кидало, а вместе с ней и пассажиров. Тем более на заднем сиденье места стало больше, и Русинов толкался с автоматчиком плечами совсем по-братски, хватался скованными руками за спинки
