живописи на холстах пришла позже из Италии.
— А кто имеет сюда доступ, кроме вас и Николая Игнатьевича? — спросила я Риту.
— Этот вопрос уже задавался семьдесят семь раз, — вздохнула Рита. — У нас в отделе еще два человека, помимо меня и Николая Игнатьевича, сегодня они выходные… А еще приблизительно тогда же, когда пропал Хольмс, здесь побывало много народу. Вплоть до выпускного курса худучилища, они копировали голландские пейзажи семнадцатого века.
— Значит, его могли взять и студенты? — уточнила я.
— Что значит «взять»? — переспросила Рита. — Студенты здесь были не одни, с ними всегда находился кто-то из персонала, к тому же нужно не только взять, но и вынести, а это уже сложности второго порядка…
— А почему же все эти экспонаты не в залах, а здесь? — задала я последний вопрос, который с самого начала вертелся у меня наязыке.
Рита пожала плечами:
— Причин куча: и некоторая поврежденность экспонатов, и перебор материала по одной тематике в экспозициях, да мало ли что еще?
Побродив по хранилищу и не придумав новых вопросов, мы решили возвращаться.
Рита повела нас уже другой дорогой, сказав, что так будет короче. Неожиданно она спросила:
— Вы любые материалы печатаете?
— Что значит — любые? — не поняла я. — Очень даже не любые. Порнуху — ни в коем случае. Кроссвордов у нас тоже нет, да мало ли чего еще нет. Скажи конкретнее, что тебя интересует, и я отвечу.
Рита подумала, потом снова спросила:
— А если это будет сенсация, но без указания фамилии автора? Такое возможно?
Я внимательно взглянула на нее.
— Сенсации бывают разные, что ты имеешь в виду? Или это пока совсем уж страшный секрет?
Рита опять помолчала.
— Ну предположим, я точно знаю, где лежит клад. Не деньги, а что-то другое, но тоже очень ценное. Я хочу об этом рассказать, но не раскрываясь сама. Такое можно будет сделать?
— Конечно. Мы можем дать анонимную статью, указать, что редакция ответственности за нее не несет, что все написанное — это личное мнение автора. Но материал должен быть интересен. Текст есть? Давай я посмотрю. Пока на руках текста нет, что-либо конкретное сказать трудно.
— Не написала еще текста. Но напишу, — сказала Рита.
— Для нас главное, чтобы было интересно, — еще раз уточнила я, — желательна сенсация…
— Вот-вот, — подхватила Рита. — И если я дам сенсационную статью, вы напечатаете ее без моей фамилии… Такое возможно?
Я с интересом посмотрела на нее.
— Конечно, вариантов много. Можно дать под псевдонимом, можно действительно пустить без указания авторства. Редакция только обозначит, что за достоверность не ручается. Только, Рита, — я постаралась выделить голосом эту фразу, — нужны факты, которые можно было бы проверить.
— Это я понимаю, — рассмеялась она, — я не собираюсь писать, что на горе Арарат найден Ноев ковчег с турбинным двигателем фирмы «Виккерс». Моя сенсация у всех перед глазами, я только помогу ее разглядеть.
— Договорились, — ответила я и, достав из своей сумочки визитку, протянула ей. — Здесь мой телефон и адрес редакции, приходите с материалом, поговорим подробнее.
Дойдя до выхода из галереи, мы с Кряжимским распрощались с Ритой, поблагодарив ее за экскурсию, и вышли на улицу.
А там крутится в воздухе первый мелкий снег. Как ни грустно об этом думать, но скоро наступит зима.
Я в общем-то была довольна результатом поездки в галерею. Было ясно, что обвинение Спиридонова по меньшей мере притянуто за уши: минимум четыре человека имели возможность совершить эту кражу, и кроме того, слова Риты породили во мне какую-то смутную надежду. Я почему-то была уверена, что ее «сенсация» будет близко касаться галереи и, возможно, поможет узнать что-то новое по поводу этого дела.
Вернувшись в редакцию, я увидела Виктора. Он рассказал мне, что довез Спиридонова до его дома, тот поднялся в свою квартиру на девятом этаже и, выйдя на лоджию, бросился вниз.
Услышав об этом, я заплакала… Остаток рабочего дня прошел как в тумане. Впрочем, что я говорю! День уже был нерабочим по определению.
Маринка ставила один кофейник за другим, все мы собрались в моем кабинете и больше молчали, чем разговаривали. Все было и так понятно, о чем говорить?
Письмо, которое мне оставил Спиридонов, было вскрыто почти сразу же, как Виктор принес мне кошмарную весть. Прочитав письмо, — в общем и целом, оно повторяло содержание того, что мне сказал сам Спиридонов, — я отдала письмо Кряжимскому, поручив поместить его в завтрашнем номере на первой полосе, выкинув с нее все, что будет мешать публикации.
Ошарашенный новостью Сергей Иванович даже спорить не стал, хотя внесение изменений в уже сверстанный номер он не терпел категорически.
Незаметно подошел вечер, и нужно было уже собираться домой. Не знаю, как у других, а у меня совершенно не было никакого желания возвращаться к себе и запираться в собственных стенах.
Зазвонил телефон на Маринкином столе, и она, быстро вскочив со стула, вылетела из кабинета.
Вернувшись, она подсела ко мне:
— Звонила Эльвира Карловна, я сказала, что мы подъедем обязательно.
Я недоуменно взглянула на нее.
— А кто такая эта Эльвира?
— Забыла, что ли? Эльвира Карловна — гадалка, которой я сегодня звонила. Она ждет нас с семи часов. Ну что, едем?
Я подумала и кивнула.
Я довольно-таки скептически отношусь ко всякой мистике, но сегодняшний день немного выбил меня из колеи. К тому же на самом деле Маринка еще утром говорила о визите к гадалке. Может, это будет и интересно.
— Поехали, почему бы нет, — вздохнув, ответила я, — вот только кто поведет машину? Я боюсь, что у меня это просто не получится.
— Мотор возьмем! — ответила Маринка. — Подумаешь, сложность! Или лучше нет. Виктор! — позвала она сидящего напротив нее нашего фотографа.
Виктор поднял на нее глаза, кивнул и протянул мне руку ладонью вверх. Поняв его без слов, я опустила ему в ладонь ключи от своей машины. Это я делала уже во второй раз за сегодняшний день. Вспомнив об этом, я вздрогнула и постаралась подумать о чем-нибудь нейтральном. Не хватало еще психом стать от такой жизни.
Мы вышли из здания редакции все вместе, ну а потом наши пути разошлись. Сергей Иванович пошел налево, а я с Маринкой и Виктором направо.
Виктор сел за руль, Маринка рядом с ним, я расположилась сзади. Можно считать, что я удачно устроилась, потому что Маринка могла болтать сколько ей влезет, а мне совершенно необязательно было изображать глубокомысленное внимание к ее словам.
— Адрес? — спросил Виктор меня, оглядываясь через плечо.
Я кивнула на Маринку:
— Вот наш рулевой на сегодня.
— В Заводской район, шестнадцатый квартал, а куда дальше — покажу, — сказала Маринка, и Виктор сразу же тронул машину с места.
Маринка болтала всю дорогу, почти не умолкая, перебрав кучу тем и использовав весь набор эмоциональных окрасок фраз, от трагического шепота, когда она говорила про оккультизм, до негодующего
