спросить или если у нее появятся замечания.
– В сущности, мы воспроизведем спиритический сеанс викторианской эпохи, сказал Сэм. – С единственным отличием – тогда люди считали, что вызывают духов умерших, а мы с вами знаем, что это всего лишь проявление психокинеза. Влияние мысли на материю.
– Я только не понимаю, зачем для подтверждения этой теории нужно непременно вызывать привидение – кроме, разумеется, того соображения, что Джоанне необходимо дать материал для интересной статьи, что само по себе я только приветствую, – это сказала Таня Филипс, с которой Джоанна еще не успела познакомиться. У нее были короткие черные волосы, большой рот, агрессивно выдвинутая вперед челюсть, но глаза – незлые. – Во время индивидуальных тестов мы уже наблюдали психокинетические эффекты, которые вполне поддаются измерениям – зачем же придумывать новый эксперимент для целой группы?
– Затем, что никакая медитация и концентрация не даст таких результатов, как объединенная направленная мысль нескольких людей, которым легко друг с другом, и которые относятся к этой задаче как к забавной салонной игре. Воображаемое привидение, теоретически, должно сфокусировать на себе силу «пси», которой мы, предположительно, обладаем, но не умеем сознательно управлять.
– Но почему это должно быть привидение именно вымышленного человека, а не дух, допустим, Юлия Цезаря или Наполеона? – вопрос задал Брайан Мид, инженер лаборатории.
– Возможно, нам удастся вызвать что-то и назвать это Цезарем или Наполеоном, – ответил Сэм, – но тогда мы обнаружим, что его познания в области истории Римской Империи или Франции прошлого века не превосходят наших.
– Сэм прав. Для чистоты эксперимента лучше вызывать дух несуществующего человека, – сказал Джефф Доррел, физик-теоретик. – Я как раз недавно прочел о таком же опыте, который проводился в Торонто лет двадцать назад. И тоже считаю, что настало время его повторить.
– Те ребята создали призрак человека по имени Филипп, – с возрастающим воодушевлением подхватил Сэм, – который якобы жил во времена Войны за независимость и покончил с собой из-за несчастной любви. Он, правда, не материализовался, но во время столоверчения общался со своими создателями. Все это сопровождалось и другими явлениями, которые были записаны на пленку.
Пэгги О'Донован слушала этот спор, покачиваясь в невероятно древнем кресле-качалке.
– Хорошо, позвольте мне сказать одну вещь, – произнесла она. – Я полагаю, каждый из нас читал книгу «Магия и тайны Тибета» Александры Дэвид-Нил?
Все, кроме Джоанны, которая никогда даже не слышала о такой книге, дружно кивнули.
– Кажется, я знаю, что ты хотела сказать, – проговорил Сэм. – Но продолжай, расскажи для Джоанны.
Миндалевидные глаза Пэгги обратились к Джоанне. Глубокие и неподвижные, они, казалось, обладали прямо-таки гипнотическими свойствами.
– Александра Дэвид-Нил была француженкой. Она путешествовала по Тибету в конце прошлого и начале нашего века. Она описывала, как ей рассказывали о святых людях, которые могли создавать эти самые тулпы – овеществлять мысль.
Джоанна взглянула на Сэма и вспомнила, как он спрашивал, не знает ли она этого слова.
– В конце концов после долгих тренировок, – продолжала Пэгги, – она сумела создать свою тулпу – монаха, который поселился у нее в доме. Когда она куда-нибудь отправлялась, он следовал за ней. Его видели другие люди и считали живым человеком. В первое время он был дружелюбен и кроток, но потом Александра почувствовала в нем перемены. Он становился все более неприятным, словно несущим зло. И вот, сначала успешно проведя материализацию, она решила произвести обратный процесс. Иначе от него нельзя было избавиться. На это дело у нее ушло целых шестнадцать месяцев.
Джефф скептически отнесся к этой истории.
– Мне в этой книге больше нравится, когда оживает шляпа, – сказал он и поглядел на Джоанну. – Дело было так: у одного путешественника ветром унесло шляпу. Унесло далеко, и она упала в какой-то глуши. Ее нашли местные жители, но трогать побоялись. Они никогда не видели шляпы и решили, что это какой-то зверь. После того как они несколько дней покружили вокруг нее, боясь подойти ближе, их страхи материализовались, и шляпа начала жить своей жизнью. – Он хихикнул. – Не знаю, как другим, а мне всегда казалось, что в книге мисс Дэвид-Нил больше литературы, чем фактов.
– Дело в том, – подвел итог Сэм, – что у нее нигде не сказано, исчез ли в итоге монах – как не сказано и о том, что в его присутствии происходили какие-нибудь несчастья. Просто, когда он был рядом, она чувствовала себя неуютно. Что же касается Торонтских ребят, их «Филипп» испарился бесследно, как только одному из членов группы наскучила эта игра.
– Кстати, сколько человек будет в нашей группе? И кто будет в нее входить? – спросил высокий блондин – Брэд Баклхерст, тоже физик, с которым, как и с Таней Филипс, Джоанна познакомилась лишь этим утром.
Сэм сказал, что оптимальное количество участников – шесть-восемь человек. Поскольку важную роль в успехе эксперимента играет спонтанность, лучше было бы набрать новых добровольных помощников. Разумеется, Джоанна и он, Сэм, тоже примут участие. Кроме того, в группу не должны входить люди, одаренные экстрасенсорными способностями: ведь цель эксперимента – продемонстрировать силу мозга обычного человека, а не какого-то особенного.
Пэгги вызвалась составить список возможных кандидатур – заглянуть в рекламные проспекты, поискать в Интернете. Из постоянных сотрудников Сэма один Пит попросил, чтобы его включили в число участников, и Сэм согласился. У всех остальных, хотя им и хотелось принять участие в эксперименте, было слишком много своей работы, чтобы тратить по несколько часов в неделю на новый проект.
После собрания Джоанна собиралась в редакцию. Пройти десяток кварталов по холодку в ясный день было даже приятно. Оказалось, что Сэму с ней по дороге – он должен был встретиться с представителем университета, занимающимся распределением фондов, чтобы попытаться выбить у него несколько дополнительных тысяч долларов в год. Эта борьба за фонды велась непрерывно, поскольку исследователи паранормальных явлений не пользовались такой поддержкой, как, например, ученые, ищущие лекарство от рака – или даже изобретатели усовершенствованных мышеловок.
Некоторое время они шли молча, Сэм только поглядывал на Джоанну; потом он наконец не выдержал и спросил, что ее беспокоит.
– Я просто задумалась над словами Пэгги, – сказала Джоанна.
– Над чем именно?
– Вы уверены, что это не опасно?
– Вы имеете в виду эксперимент? Что в нем может быть опасного?
– Не знаю. Вдруг начнется что-то, чего мы не сможем остановить.
– Мы только что подверглись большей опасности, когда переходили дорогу, и даже не заметили этого.
– Так значит, определенный риск все-таки есть?
– Не думаю. Но если хотите, вы можете не принимать участия в опыте, а просто наблюдать со стороны.
– Нет, – поспешно сказала Джоанна. – Я не хочу только смотреть.
Еще полквартала они опять прошли молча.
– Кстати, – сказал Сэм, когда они остановились у светофора. – Я давно хотел спросить – эта история с Мюрреем и его женой по-прежнему вас тревожит?
Джоанна удивилась, что он вспомнил имя Мюррея. С того дня, когда они говорили об этом, минула не одна неделя. Она догадалась, что Сэм увидел связь между тем неприятным случаем и ее нынешними сомнениями, вызванными замечанием Пэгги.
Джоанна ответила честно.
– Сколько я об этом ни думаю, всегда говорю себе, что не я виновата в его смерти. Я это знаю. Но вы угадали, мне все еще немного не по себе.
– И наверное, вы думаете о «проклятии», которое на вас наложила старуха?
Джоанна поймала себя на том, что не знает, перед кем ей труднее в этом признаться: перед ними или перед самой собой.
