– Возможно, Роджер прав, – сказала она. – Неважно, во что мы верим. Нет всеобъемлющих теорий.
– Это не значит, что неважно, во что мы верим.
– Скажи мне, Сэм, во что веришь ты?
– Верю? – он даже слегка удивился такому вопросу. – Ты хочешь услышать теорию о жизни, смерти и вселенной.
Джоанна пропустила его сарказм мимо ушей и ждала ответа.
– Скорее всего, – сказал он наконец, – я, как Сократ, верю в то, что неисследованный мир не стоит того, чтобы в нем жить.
– А как насчет добра и зла? В них ты веришь?
– Как в противоположности, вечно воюющие между собой? – он покачал головой. – Нет.
Джоанна раздраженно кивнула.
– Знаешь, о чем я никак не могу забыть? – спросила она. – О том, что Пит говорил о ведьмах, – она помолчала. – Но ты бы просто назвал это суеверием, не так ли?
Сэм пожал плечами и виновато улыбнулся:
– Так, – несколько секунд они глядели друг другу в глаза. – Останься со мной, – попросил Сэм.
Это была мольба, трогательная в своей простоте, но Джоанна покачала головой:
– Не сегодня. Я хочу выпить таблетку и проспать восемь часов, чтобы завтра чувствовать себя человеком.
Они торопливо поцеловались у лифта. Джоанна не позволила Сэму провожать ее до выхода: дождь кончился, и на улицах сейчас наверняка полно такси. Не то чтобы она стремилась побыстрее избавиться от Сэма – просто ей необходимо было остаться наедине со своими мыслями. Или наоборот – не думать вовсе. Чужое присутствие, чье бы оно ни было, сейчас слишком сильно било по ее обнаженным нервам.
«Боже, – думала она, считая проплывающие мимо этажи, – какая каша! Какая гнусная кровавая каша!»
Глава 33
Похороны были через три дня. Джоанна и Сэм пришли на кладбище; Пит тоже был с ними. Роджер в тот день выступал на конференции, а Уорд накануне оставил на автоответчике Сэма сообщение, что он в Стокгольме и позвонит еще через пару дней.
Отец Каплан, невысокий лысый человечек лет шестидесяти, произнес прочувствованную речь, а когда панихида закончилась, Сэм, Пит и Джоанна сели в такси и поехали на Манхэттен.
Они уговорились ответить правду, если на похоронах кто-то поинтересуется, кто они такие и откуда знали погибших. Но никто не спросил – и от этого неприятное чувство, что их связывает страшная тайна, которой невозможно поделиться с другими, только усилилось.
Джоанна вышла первой – на углу квартала, где находилась ее редакция. Она не оглядываясь помахала такси рукой, и Сэм с Питом поехали дальше. Джоанна думала о решении, которое приняла этим утром, и о том, как его выполнить. Как сказать Тэйлору, что статьи не будет? Если бы она не была уверена, что он не потребует у нее все черновики и Записи, она бы их уничтожила. Это не та статья, которую людям стоит прочесть.
Секретарша Тэйлора сказала ей, что шеф на совещании, и обещала оставить ему записку, что Джоанна срочно хочет его увидеть.
Через двадцать минут он вошел к ней в кабинет. Фристоун, когда собирался настаивать на своем и диктовать условия, всегда сам приходил к сотрудникам, а не вызывал их к себе. Джоанна удивилась, как он догадался, что ему предстоит именно такой разговор.
– Секретарша сказала, ты хотела меня увидеть, – сказал он, помаргивая по-совиному.
Джоанна набрала в грудь побольше воздуха и выпалила:
– Извини, Тэйлор, но я хочу бросить свой репортаж.
Он с полминуты смотрел на нее без всякого выражения.
– Бросить? – переспросил он наконец, подпустив в голос иронии.
Джоанна поправилась:
– Ну, хорошо – делать репортаж или нет, решать тебе. Я только хотела сказать, что я им больше заниматься не буду.
– Нельзя ли узнать, почему?
– По-моему, это и так ясно, – решительно проговорила она. – Ты знаешь, что у нас произошло.
Нельзя ли и мне узнать – почему ты дал Сэму деньги?
Тэйлор пожал плечами:
– Мне показалось, что сейчас подходящий случай сделать взнос на благотворительный счет их отделения.
– Я просто не понимаю, почему ты не попросил меня передать Сэму, что ты лично заинтересован в его исследованиях? Ведь я работаю с ним вместе. Или на худой конец, ты мог бы сказать сначала мне, а не ждать, пока я все узнаю от него. Люди могут подумать, что я имею слабое отношение к редакции нашего журнала.
Он вновь пожал плечами – на сей раз виновато:
– Ты права. Я не подумал. Мне просто хотелось, что бы Сэм знал, что наш журнал его поддерживает.
– А по-моему, ты вообразил, что, если ему заплатить побольше, он будет продолжать эксперимент, пока нас всех не поубивают. Ты этого добиваешься?
– Скажем так – я чую хороший репортаж и не хочу его упустить. Вторую часть твоего вопроса я оставлю без внимания, как проявление чудовищно дурного вкуса.
– Когда умирают три человека, это не называется дурным вкусом, Тэйлор. Это статистика, которая указывает на весьма очевидную тенденцию. Разве тебе хоть чуточку не страшно, что это может затронуть и тебя, если ты подойдешь слишком близко? Субсидируя подобные вещи, ты испытываешь судьбу, – Джоанна заметила, что в глазах Тэйлора мелькнуло сомнение, и одарила его широкой торжествующей улыбкой. – Но ты ведь не суеверный, правда, Тэйлор?
Он поджал губы и насупился.
– Знаешь что, – сказал он. – Хочешь бросить свой репортаж – пожалуйста. Меня не удовлетворяет твой профессионализм – ты ведь сама хотела взять эту тему, – но я не могу заставить тебя довести работу до конца. Я просто найду того, кто это сделает за тебя.
– Кого?
Почему раньше Джоанне не приходила в голову такая возможность, и она не удержалась от вопроса, хотя знала, что после этого Тэйлор начнет ее переубеждать и подавлять ее волю, к чему у него был особый талант.
– Еще не знаю, я пока не решил. Но вне зависимости от того, кто это будет, ему придется исправить одну вещь.
– Какую? – встрепенулась Джоанна, и Тэйлор понял, что она взяла наживку.
– Мне кажется ошибкой, – будничным голосом произнес он, – что ты ни словом не упомянула о том, что спала с Сэмом Тауном.
Джоанна не ожидала такого выпада, но все же умудрилась не покраснеть и не поморщиться, а только моргнула.
– Почему ты думаешь, что я с ним спала?
– Милочка, я всегда первым узнаю, у кого с кем роман. Это одна из причин, почему я стал тем, кто я есть, – он продолжал буравить Джоанну взглядом. – Нельзя сказать, что это непрофессионально с твоей стороны, это не то же самое, как если бы ты была врачом или адвокатом, однако согласись, что в данном случае люди полагаются исключительно на твое суждение. Ты должна быть объективна. В любом случае, если я поручу кому-то другому этим заняться, ему придется написать о ваших отношениях и поразмышлять
