картины – разбита. Даже ковер и покрытие пола были разорваны в нескольких местах, и выглядывали голые половицы.
– Когда мы уехали, все было не так, – сказал Ральф. – Разбилось только большое зеркало, которое висело над камином. Мы видели, как оно поднялось в воздух и полетело через всю комнату. – Он показал рукой. – Вот здесь оно упало. Но все остальное... – Он развел руками в беспомощном непонимании.
– Вы сказали «не тогда», когда я спросил, видела ли Джоанна эту женщину, – напомнил Сэм. – Это значит, что она видела ее позже?
– Она видела что-то в зеркале. Она вошла в комнату и через мое плечо увидела там отражение женщины. Я повернулся, но было поздно, зеркало уже летело через гостиную.
– Она описала вам женщину?
Ральф кивнул.
– Это была та же самая женщина, которой я открыл дверь. – Он ждал, что Сэм что-нибудь скажет, но тот был погружен в свои мысли и промолчал. – Наверху тоже есть кое-что, на что вам надо бы посмотреть, – он повел Сэма к лестнице, по дороге рассказывая: – Мы вернулись в спальню, чтобы собрать вещи и вместе уехать. Я услышал грохот в моем кабинете и спустился вниз посмотреть. Мой стол был перевернут, все бумаги разбросаны. Я не хотел надолго оставлять Джоанну одну и вернулся буквально через пару минут. Когда я поднялся, она выходила из ванной. Она шаталась и была до смерти перепугана. Она сказала, что ее заперли в ванной, и что-то стучало и царапало по стенам. А потом появилась эта надпись, и если она еще там...
Сэм обратил внимание, что все лампы горят – свидетельство паники, охватившей в те ранние часы Казабона и его жену. Он прошел вслед за Ральфом в ванную и увидел неровную надпись на зеркале.
Сэм подошел ближе и коснулся пальцами стеклянной поверхности.
– Надпись сделана сзади, на амальгаме, – произнес Ральф. – Только это невозможно сделать.
Сэм принялся ощупывать края зеркала.
– Не старайтесь, не открывается, – пояснил Ральф. – Позади ничего нет. Зеркало вделано в стену.
Сэм повернулся к нему:
– Ваша жена не пострадала, когда это произошло?
Вопрос вызвал у Ральфа горький смешок:
– Если из понятия «пострадала» вы исключаете испуг, то нет, она не получила вреда. Но моя жена беременна, доктор Таун. Я не знаю, как это отразится на ней и ребенке. Одно могу сказать – она ни при каких условиях не желает больше входить в этот дом.
Сэм осмотрел все углы и предметы в ванной, словно искал что-то, чего до сих пор не заметил.
Ральф наблюдал за ним какое-то время, а потом с оттенком раздражения поинтересовался:
– Послушайте, Таун, вы собираетесь сказать мне, что происходит? Кто эта женщина?
Сэм поглядел на него так, словно забыл о его присутствии, и прошел мимо него назад в спальню.
– Во имя всего святого, что происходит? – настойчиво спросил Ральф, идя за ним следом. – И что, черт возьми, означает это «ПОМОГИТЕ»? – Они встали напротив друг друга: Сэм с руками в карманах, ссутуливший плечи – и Ральф, ждущий ответа. – Она – что-то вроде призрака, так? И она... – он споткнулся на слове, будто сам не мог поверить в то, что говорит, – преследует нас!
Сэм по-прежнему молчал.
– Скажите хоть что-нибудь, ради Христа!
– Я полагаю, – медленно произнес Сэм, – что призрак – столь же подходящее слово, как любое другое.
– Какая связь между этим призраком и Джоанной? Почему он – то есть, она – взяла себе имя моей жены?
Сэм снова посмотрел на него долгим взглядом и слегка пожал плечами.
– Я не могу этого объяснить.
– А вы попробуйте, – Ральф шагнул вперед. Гнев, который был спутником его страха, начинал проявляться не только в голосе Казабона, но и в движениях. Он был, возможно, бессознательно, готов начать драку. – Мне кажется, вы задолжали мне объяснение. Все это началось с вашего вчерашнего прихода ко мне...
Сэм покачал головой:
– Нет, это началось не там...
– Тогда, где, черт возьми?
– Если бы я мог сказать вам, я бы сказал. Но я не могу.
– Не можете? Или не хотите? – Ральф разглядывал Сэма с открытой враждебностью. – У меня большое впечатление, что вы что-то скрываете, и меня это уже порядком утомило.
Сэм вынул руку из кармана и выставил ее перед собой ладонью вперед. Он видел, что Ральф на грани срыва, и хотел успокоить его.
– Я могу только сказать, что не меньше вашего хотел бы во всем разобраться.
Он увидел, как сузились глаза Ральфа, – Казабон, возможно, хотел поверить ему, но еще не был способен.
– Это, случайно, не имеет какого-то отношения к Адаму Виатту? – спросил Ральф. – К тому, о котором вы спрашивали вчера вечером?
Сэм кивнул:
– Да, это имеет отношение к Адаму Виатту.
– Какое?
– Видите ли... Все, что я скажу, прозвучит как бред сумасшедшего. Вы просто должны с этим смириться и постараться поверить. Не будет никакого смысла в моей попытке что-то вам объяснить, если в ответ на это вы скажете только, что я лгун или шизофреник.
– А вы рискните.
Глубоко вздохнув, Сэм опустился в кожаное кресло у стены и, положив на колени руки, устремил на Ральфа снизу вверх пристальный взгляд.
– Я не собираюсь приводить никаких объяснении тому, что сейчас скажу. Не потому, что их нет – наоборот, их слишком много, но ни одно, в сущности, ничего не объясняет, а только порождает новые и новые вопросы.
– Ладно, – сказал Ральф и сложил руки на груди. – Это была преамбула; теперь говорите речь.
Сэм опустил взгляд на ковер, решая, с чего начать. Потом он положил руки на подлокотники и, наконец, заговорил:
– Около года назад наша группа, включая Джоанну – Джоанну, которая была здесь вчера вечером, – придумала призрака по имени Адам Виатт. Это был эксперимент в области психокинетики – власть разума над материей. Мы создали его, создали историю всей его жизни. Мы изучили уйму книг, чтобы удостовериться, что он не существовал исторически, и не нашли никакого следа реального человека с таким именем и такой судьбой. Цель эксперимента заключалась в том, чтобы выяснить – удастся ли нам создать призрака, который, будучи полностью выдуманным, тем или иным образом свяжется с нами во время спиритического сеанса.
Он помолчал, не глядя на Ральфа; на лице Казабона не дрогнул ни один мускул.
– Что ж, мы осуществили, как вы могли бы сказать, наши самые безумные мечты. Адама Виатта никогда не было... Но он откликнулся на наш вызов. И теперь он, кажется, существует – или существовал. И этот факт имел удивительные последствия. Вот, например, вы. Вас не было бы, если бы Адам Виатт никогда не жил на земле. Ведь вы – его прямой потомок.
Ральф уставился на Сэма, и руки его начали медленно, очень медленно, опускаться – в этом движении проявилось недоверие, смешанное со страхом перед тем, что он услышал.
– Что, черт побери, вы пытаетесь мне всучить?.. – Сэм поднял руку, останавливая его возмущение:
– Я же предупредил вас, что это покажется вам бессмысленным.
– Но вы утверждаете, что создали меня! – Сэм сделал рукой примирительный жест, но ничего не
