Зажегся свет, ударивший с края платформы, и Тревельян увидел странное создание, висевшее прямо перед ним: туловище с редкой жесткой щетиной, шесть не очень длинных лап, круглая голова с тремя глазами и парой длинных ушей, вытянутое, как у свиньи, рыльце. Зверь, которого щупальце трафора обхватило поперек туловища, не пытался освободиться, не дрыгал лапами и висел совершенно неподвижно. Кажется, он не догадывался, что его поймали.
— Шестилапый трехглазый кролик, — сказал Тревельян.
«Скорее, поросенок, — возразил Советник. — Размер подходящий, опять же щетина и рыло…» Ивар кивнул.
— Ну, пусть будет кросенок.
«Не пойдет, на крысенка похоже. Лучше поролик.
— Давно пора. — Тревельян поднял бластер, затем, словно передумав, опустил оружие. — На разумную тварь этот поролик не похож — головенка маленькая, извилин явно немного. Никакого любопытства, и интеллект в глазах не мелькает… можно, пожалуй рискнуть… Мозг, умертви его!
— Не могу, эмиссар. Вы забыли о первой теореме психокибернетики. Если это живое существо, я не в состоянии выполнить такой приказ.
— Да-да, конечно! Прости, я забыл. Лишать кого-то жизни — моя исключительная привилегия.
«Если эта тварь — живая», — с недоверием пробурчал Советник.
Бластер в руке Ивара приподнялся, и тонкая лазерная нить прошила череп существа. В ответ — ни крика, ни визга, ни вопля и никаких движений, похожих на предсмертную конвульсию; поролик даже лапой не дрыгнул. Его бессмысленные глаза с прежним равнодушием пялились на Тревельяна.
— Интересно… — протянул тот. — Выходит, зверюшка-то с фокусом! — Ивар вытащил нож и приказал Мозгу: — Перехвати его за уши и держи крепче. Завтрак отменяется. Вместо него займемся вивисекцией.
Нож был непростым — лезвие заточено как бритва, а сплав прочностью не уступал металлокерамике. Таким клинком древесный ствол перерубишь и не заметишь — конечно, если рубить нормальное дерево. Но шестиногий кролик оказался прочнее древесины: Тревельян нанес удар, и лезвие застряло в черепе удивительной твари. С трудом вытащив клинок, он убедился, что глубина ссадины меньше пяти миллиметров и никакой крови в ней не видно. Но на этот раз существо задергало лапами — видимо, инстинкт самосохранения бил ему не чужд.
— Сейчас поглядим, как ты устроен, — произнес Тревельян и располовинил поролика лазером. Мозг, выдвинув с края платформы пюпитр, опустил на него обе части тушки, от которой пованивало горелым пластиком. Распорядившись добавить света, Ивар принялся разглядывать упругую голубоватую плоть, из которой торчали синие кости и почти незаметные глазом тончайшие трубки с мутноватой жидкостью — видимо заменявшей кровь. В голове существа не нашлось никаких признаков мозговой ткани, но вдоль позвоночника тянулся белесый жгут толщиною в палец; чего-то похожего на сердечную мышцу тоже не было, но в основании каждой из лап пульсировал звездообразный орган, разгонявший по трубкам мутную жидкость; оставшийся объем тушки занимал морщинистый мешок, разрезанный сейчас надвое, забитый сложной системой все тех же тонких трубок и какой-то темноватой массой — похоже, питательным веществом. Тревельян решил, что мешок заменяет зверьку легкие, желудок и, возможно, другие органы. В голове, под прочной черепной костью, у него обнаружилось нечто подобное шлангу, соединявшего ротовое отверстие с мешком-желудком.
Закончив визуальное исследование, Ивар отодвинулся.
— Сделай анализ.
Манипуляторы трафора зашевелились и, словно гибкие змейки, начали тыкаться в голубоватую мышечную ткань, засасывать жидкость, касаться костей. При нужде Мозг был способен сформировать небольшую аналитическую лабораторию — весьма полезная возможность в походных условиях. Не прошло и минуты, как он доложил:
— В основном, эмиссар, кремнийорганика с небольшой добавкой белковых и неорганических компонентов. Мешок заполнен остатками растительности, пищеварительный фермент — синильная кислота, кости — почти чистый силикатный окисел. Присутствуют металлы: железо, платина, медь…
— Хватит, — сказал Тревельян. — Кушать его я точно не буду. Даже с имплантом мне этот шашлык не переварить.
«Как эта зверюга размножается? — спросил Советник. — Есть какие-то репродуктивные органы?»
— Возможно, дед, но я их не нашел.
«Ну, и на что это похоже?»
— На продукт искусственной эволюции. Наполовину робот, наполовину живое существо. Во всяком случае ясно, что фаата тут ни при чем.
«А я что говорил! — От командора пришла менталь ная волна удовлетворения. — Примитивная тварь, вряд ли способная к телепатии. Этих монстров тут много, но никаких мысленных импульсов я не ощущаю».
— Я тоже, — согласился Тревельян, на мгновение прислушавшись. Затем он сбросил разрезанную тушку на песок и приказал: — Возвращаемся. Возьмем полевой комплект, и в дорогу!
Добравшись до квадроплана, он осмотрел обшивку и убедился, что все пробоины закрыты акрадейтом, включая огромную дыру в правом трюме. Затем набрал воды в канистры и флягу, прошел в пассажирский отсек, съел питательный брикет и выпил все, что оставалось в кухонном агрегате, пару стаканов сока и немного коньяка, а остальные брикеты сложил в маленький контейнер. Эти сухие пластинки размером в ладонь могли превратиться в аппетитное жаркое и другие блюла, но лишь при надлежащей обработке в баре-автомате. Тащить с собой такую тяжесть Ивар не собирался, но это его не расстраивало — в полевых условиях он был неприхотлив.
Сняв комбинезон, он вытащил скоб, хранившийся и левом грузовом отсеке и уцелевший при всех передрягах, натянул его и тщательно расправил — так, чтобы внутренняя поверхность прилегала к коже. Теперь он выглядел словно легендарный титан — искусственные мышцы скафандра бугрились на плечах, груди, спине, конечностях, а шлем с гребнем видеокамеры напоминал вооружение греческих гоплитов. Скоб не предназначался для работ в пустоте, не был снабжен воздушным фильтром и регенерационным модулем, но его оболочка являлась надежной защитой даже от лазерного луча. Пористая внутренняя ткань регулировала температуру и поглощала все телесные отходы, мышцы позволяли двигаться быстро и неутомимо, блок энергопитания подзаряжался автоматически от солнечного света и любых видов излучений. Большое преимущество в сравнении с кожей-биотом, которую Тревельян носил на Сайкате! Кожа усиливала мышечную активность за счет резервов организма, восполняемых только обильной едой и своевременным отдыхом.
К поясу Тревельян подвесил флягу, закрепил бластер у бедра, рассовал по карманам всякие мелочи. Прихватив палатку, контейнер с пайком и запасные батареи, он встал в проеме люка и вызвал бортовой компьютер.
— Загерметизируй аппарат и перейди в режим ожидания. Я появлюсь через несколько суток, местных суток. Скажем, через пять, шесть или семь. Твоя задача: ждать и сохранить корабль в целости. Все понятно?
— Да, эмиссар, — прошелестело в ответ. — Реакция на внешние воздействия?
— Пассивная оборона. Стрелять только при угрозе полного демонтажа.
Ивар спрыгнул на землю, и люк закрылся за его спиной. Он начал грузить багаж: палатка, обойма с батареями, три канистры, пищевой контейнер… На платформе трафора для него осталось не так уж много места.
— Моя грузоподъемность ограничена, — сообщил Мозг, когда Тревельян уселся на тючок с палаткой.
— Перебьешься. Тут тяготение четыре пятых земного, и я не требую, чтобы ты гнал как яхта на Лунной регате. Сорок километров в час меня вполне устроят.
Круглая платформа медленно приподнялась и не спеша поплыла прочь от корабля. Они направлялись на восток, в пустыню; тьма окружала их со всех сторон, и даже острое зрение Тревельяна не
