напрягись, загляни в мое сознание, прямо в мозг... Сколько там извилин у старины Клауса? Пяток наберется?.. Ну вот, ты уже улыбаешься...
— Оттого, Клаус, что мне стало еще страшнее. Наследственный дар? Почему наследственный?
— Потому что Рихард Коркоран не был твоим отцом. Я объясню тебе... сейчас объясню... ты только внимательно слушай...
— Мама, Клаус сказал мне...
— Я знаю, о чем сказал Клаус, и не хочу об этом говорить. Ты мой сын, Пол, плоть от плоти, кровь от крови... Этого достаточно.
— Конечно, мама. Но я все-таки спрошу... нет, не о том, что с тобой сделали на корабле, я про другое. Клаус дал мне отчет, и там было про метаморфа, про этого Гюнтера Фосса... Это не выдумки? Ты сама его видела?
Вздох облегчения.
— Видела. Своими собственными глазами.
— Расскажи!
— Дядя Павел знает больше. Когда он вернется...
— Когда он вернется, я его спрошу, но ты тоже должна рассказать! Откуда он взялся, этот Фосс, и как он выглядел? И что он делал? И почему он...
— ...Если обратиться к русской — точнее, к российской литературе того периода, мы легко заметим тенденции разочарования и нигилизма, что объясняется общей ситуацией в стране в конце двадцатого — начале двадцать первого веков. Развал великой державы, резкий спад экономики и обнищание населения с одной стороны, а с другой — безграмотные нувориши, ленивые чиновники и жадные олигархи, устроившие пир во время чумы — такой видится нам Россия тех лет, что, разумеется, нашло отражение в литературном процессе. Если мы обратимся к творчеству таких писателей, как...
— Паш, а Паш...
— Что, Серега?
— Ты новую девчонку видел? Ту, что в девятый пришла?
— Какую девчонку?
— Верку Ковалеву. Я ее сканером... пару раз... незаметно... Держи, щас переброшу снимки на твой покетпьют... [
— Щас нас засекут и выкинут из блока. Забыл про кошер [
— ...Период упадка, который мы сегодня рассмотрим, продлился до двадцатых-тридцатых годов двадцать первого столетия и породил, в частности, особый жанр литературы ужасов. Если мы обратимся., например, к роману «Нет»...
— Забудь про контер, я его немного подкрутил. Ты погляди, Пашка, какая девочка! На второй снимок погляди! Этот я сделал снизу, когда она по лестнице шла... Ка-акие ножки!
— Да ведь она совсем малявка! Пятнадцать лет в обед!
— Ну, и мы еще не старики. Я, во всяком случае. А потому...
— Ты что там с контером сделал, Серега? Вышли уже на нас, вышли! Ты что в нем крутил, охламон?
Перерыв в трансляции лекции,
— Седьмой блок! Семенов и Коркоран! Вон из аудитории!
— Ольга Васильевна, да мы...
— Семенов, я сказала вон — значит, вон! Я вижу, что на ваших экранах! И если вы еще раз посмеете...
— Мама, это Верочка.
— Здравствуй, милая. Я Эби. Ты учишься с Полом?
— Нет, тетя Эби, я только в девятом. Биологический курс.
— Да, конечно. Ты совсем... — заминка, — совсем юная.
— Мама, ты хотела сказать: совсем ребенок.
— Пол, важно не что я хотела сказать, а что сказала. Вера не ребенок. Юная девушка — так будет точнее. И очень симпатичная. Даже удивительно, что она обратила внимание на такого рыжего недоумка.
— Спасибо, тетя Эби. Мне пятнадцать, но я постараюсь быстрее вырасти.
— Не торопись, детка. Мы все растем, а потом стареем, и с этим ничего не поделаешь... Тебе нравится у нас?
— Очень! Такой чудесный сад! И сирень... Я люблю запах сирени.
— Пол, ты мог бы нарезать букет для Веры. Ты ведь слышал, что девушкам нужно дарить цветы?.. Заходи в дом, милая. Выпьешь чаю?
— Когда ты улетаешь, Павлик?
— Послезавтра, моя ласточка.
— В Байконур?
— В Байконур.
Тяжелый вздох.
— Это так далеко... Ты меня забудешь...
— Скорее я позабуду, что по утрам восходит солнце…
Звук поцелуя.
— Куррсанты, рравняйсь! Смиррно! Ты, рыжий, захлопни пасть и не скалься! Повторите, кто я такой!
— Сержант Кокс, сэр!
— Не слышу, шавки вонючие!
— Серржант Кокс, сэрр!!!
— Так, уже лучше... Да, я сержант Брайан Кокс, я сущий дьявол, и шесть лет я буду занозой в ваших задницах. Я сделаю из вас мужчин! Бойцов-десантников и настоящих мужиков! Я... Рыжий, было сказано захлопнуть пасть и не скалиться!
— Разрешите обратиться, сэр! Вопрос, сэр!
— Что еще?
— Тут у нас в команде три девушки, сэр. Из них вы тоже сделаете настоящих мужиков?
Грозная напряженная тишина. Потом:
— Та-ак... Я вижу, тут умники завелись... С одной стороны, неплохо — вас не в пехтуру готовят, а в космический десант. С другой — умничать положено на пятом курсе. На пятом, и ни днем раньше! Ты, рыжий ублюдок! Как тебя?..
— Пол Ричард Коркоран, сэр!
— Ага, значит, Пол Ричард... Что там лежит, Пол Ричард, — вон, на земле?
— Окурок, сэр!
— Точно, окурок. Надо его похоронить. Сегодня ночью, в три ноль-ноль, возьмешь лопату и к шести утра выкопаешь яму — метр на метр и три метра в глубину. В центре положи окурок, сядь на него в позе лотоса и жди меня. И сохрани тебя Господь, если яма окажется слишком мелкой! Ясно?
— Так точно, сэр!
