— Не нужно. Уверен, что ты превосходно поешь и играешь и что твой меч непобедим. Ты это доказал, свершив правосудие над Аладжа-Цором. Уверен также, что ты хороший человек — у тебя шерр, а он не пойдет к тому, кто полон злобных умыслов. Однако пробелы остаются, и я бы посоветовал тебе взять несколько уроков у наших мудрецов.
— Зачем же искать их? Ты мог бы сам... — начал Тревельян, но Питхана замахал руками:
— Нет, нет! Я слишком стар, занят последней в моей жизни работой и больше не беру учеников. Тебе нужен кто-нибудь помоложе, а лучше — Аххи-Сек, Великий Наставник и наш мудрейший иерарх. Вопросы, которые ты задавал, как раз для него.
— Где же мне найти достойного Аххи-Сека?
— Хмм... Он живет в Полуденной провинции, но иногда путешествует по делам Братства. Отправляйся за Кольцевой хребет, и там тебе скажут в наших домах, где его искать. Надеюсь, он вложит в твою голову толику знаний.
Ни на один вопрос не ответил и хочет побыстрей отделаться, подумал Тревельян. Пожалуй, лишь один совет полезен — найти магистра помоложе или этого Аххи-Сека, который, вероятно, в Братстве не последний человек — может быть, даже его глава. Но торопиться некуда. Сначала он побывает в Манкане, затем пойдет на юго-запад по землям Пибала и Нанди к Первому Разлому в Кольцевом хребте, через который можно попасть в Провинцию Восхода. Еще можно отправиться из Манканы на запад, в Анз, к Северному валу и Второму Разлому, где течет река, впадающая в море Треш... Так ли, иначе, но он доберется до имперской метрополии и этого Аххи-Сека. А по дороге, глядишь, еще какой-нибудь магистр подвернется.
Тревельян поднялся, подхватил свой мешок и склонил голову:
— Благодарю за мудрые советы и беседу, почтенный. Теперь позволь мне удалиться. Твоя кровь — моя кровь.
— Твоя кровь — моя кровь, — эхом отозвался Питхана, кивнул и направился к своему столу, книгам и рукописи. Его мысли были уже далеко — вероятно, в сферах этики, где разрешалось противоречие между желанием и долгом.
Спустившись на первый этаж. Тревельян столкнулся с даббасом, дарующим кров в обители Помо. Тот наблюдал, как трое подростков — видимо, ученики — прибирают кухню, трапезную и смежные с ней покои. С любопытством покосившись на зверька, прильнувшего кшее Тревельяна, Даббас принес из кухни увесистый сверток:
— Вот, возьми, Тен-Урхи. Фляга с вином, немного сухарей, мясо и сушеные фрукты... Пригодится в дороге.
— Спасибо. Ты милосерден и заботлив, как наша Заступница Таванна-Шихи. — Тревельян сунул запасы в суму и решил, что надо расспросить даббаса. Он был не столь обременен летами, как Шуттарн, дарующий кров из Рори, и казался человеком доброжелательным, а главное, разговорчивым. — После беседы с мудрым Питханой мне захотелось освежить свои знания. Нет ли у тебя какого-то манускрипта, не слишком тяжелого, где говорилось бы о законах Основателя С’Трелла?
— Есть. — Даббас вышел и вскоре вернулся с небольшим пергаментным свитком. — Это краткий список размышлений С’Трелла. Надеюсь, он тебе пригодится. Тяга к знаниям так похвальна! — Он метнул строгий взгляд на учеников.
Они покинули дом, затем направились к имперскому тракту по недлинной аллее, обсаженной пальмовыми дубами. Вероятно, даббас решил проводить гостя до самого выхода.
— Я слышал, — произнес Тревельян, — что войско, идущее на Манкану, уже в Помо.
— Желаешь к ним присоединиться, Тен-Урхи? Что ж, рапсода всегда примут с удовольствием, ибо веселые песни поддерживают воинский дух и помогают смириться со стертыми ногами и грузом доспехов. Там, дальше по дороге, их лагерь в лесу, и в нем алая палатка военачальника. Они взяли в Помо зерно, мясо и овощи и, думаю, сегодня выступят. Может быть, уже ушли, но ты их догонишь — рапсоды проворнее солдат.
— Хочу спросить еще об одном. — Тревельян поднял руку, почесал Грея за ушами, и тот довольно пискнул. — Это касается покойного Аладжа-Цора... Скажи, его предупреждали, чтобы не бесчинствовал?
Даббас усмехнулся:
— Это один из обычаев, который известен не каждому рапсоду. Предупреждают всегда, Тен-Урхи, если деяния человека таковы, что могут привести его к смерти. К смертному приговору Братства, я хочу сказать. Так что пусть твоя совесть будет спокойна — Аладжа-Цора предупреждали, и не раз.
— Как?
— Увещевая его, а когда слова не помогли, один из братьев отвез ему послание, пришедшее в Помо от самого Великого Наставника — запечатанную шкатулку, покрытую черным лаком. Не знаю, что в ней, но обычно получившие такой знак быстро вразумляются. Жаль, что с Аладжа-Цором не получилось... — даббас пожал плечами. — А может, и не жаль! дрянной он был человек, и душа его не достойна прикосновения Таван-Геза.
— Значит, шкатулку прислал иерарх... — протянул Тревельян. — Сам мудрейший Аххи-Сек из Полуденной провинции... Оч-чень интересно!
Он распрощался с даббасом, вышел на имперский тракт и зашагал на север в ровном, быстром темпе. Кончилась городская окраина, дорога нырнула в лес и рассекла его прямой серой лентой. Навстречу Тревельяну тянулись фургоны, груженные мешками с солью, — шли, видимо, с побережья, где соль выпаривали из морской воды. Затем показался другой обоз из четырех больших телег, забитый свертками какого-то материала, похожего на плотный серый шелк. Тревельян остановился, оглядел возы, тащивших их быков, возчиков и сидевшего на первой телеге торговца или, возможно, приказчика. Груз был ему незнаком.
— Красивая ткань, — заметил он, обращаясь к купцу. — И, должно быть, прочная!
— Это не ткань, рапсод, это пузыри огромных рыб, которых добывают на Архипелаге, важно отозвался торговец. — дорогой товар! Из него делают одежду для моряков. Она не намокает в воде, потому что не сшита, а склеена, и тайна этого клея известна лишь немногим людям на востоке.
— А вы, должно быть, везете груз в Семь Провинций?
— Опять не угадал. Везем намного дальше, на границу Тилима и Шо-Инга, в поместье благородного Кадмиамуна.
— Да, это далекий путь, — сказал Тревельян. — Пусть сохранят вас боги!
Караван проследовал в сторону Помо, и он забыл о нем, шагая по безлюдной дороге. Примерно через километр попался каменный пилон, торчавший у обочины словно гранитный палец, проткнувший падающие сверху лианы. Тревельян остановился и прочитал выбитую на нем надпись: «Едущий слишком быстро рискует потерять колеса экипажа или загнать своих лошадей».
«Это верно, — одобрил командор. — Тише едешь — дальше будешь».
«Я никуда не тороплюсь, даже в Полуденную провинцию, к наставнику Аххи-Секу, — откликнулся Тревельян. — Будем решать проблемы в порядке поступления. Сейчас на очереди Манкана и мятежник Пагуш, а мудрейший иерарх подождет. Хотя, конечно, послания он рассылает любопытные... Пророческий дар у него, что ли?»
«Плюс оборудование для печати голограмм, — дополнил Советник — Подозрительно! Ты не находишь?»
Тревельян кивнул, соображая, что система Осиера лежит почти на самой границе сектора, подконтрольного Земле. «Пилигрим» совершил изрядный крюк, чтобы доставить его сюда, хотя колония у альфы Апеллеса, находившаяся ближе к центру галактического рукава, тоже могла считаться пограничным миром. За двести лет присутствия в этом районе земляне дальше не продвинулись; за Осиером, само собой, тоже были звезды, но, по оценке астрогаторов, бесперспективные. Это означало, что кислородных планет у них не имеется, а есть, в лучшем случае астероидный пояс и пара газовых гигантов вроде Юпитера. Бесперспективная зона тянулась на сто семнадцать светолет — приличная дистанция, но не препятствие для корабля, который перемешается в Лимбе. Кто-нибудь мог прилететь, однако...
«Однако чушь! — продолжил мысль командор. — Появление любого межзвездного транспорта было бы зафиксировано орбитальными спутниками и Базой. даже в режиме консервации!»
