где панцирь раздобыл, — вернулся, значит, и выправил лицензию Охотника. А у нее лицензия уже была — у Фиджи, отца своего, отучилась, и он расщедрился ей на лицензию. Редкий случай по нынешним временам! Ну, сделались мы партнерами... и не только... Потом разбежались. Бывает... Было и прошло.
Африка метнул из окна контейнер с пуншем, потом холодные закуски и начал жарить червячков. Упоительные ароматы! Под них мы умяли крем-икру, мидий и студень, и Хинган, чтоб скрасить ожидание, поведал, как охотился на крыс, но не в мобургских Старых Штреках, не в Яме Керулена, а в Мокрой Полости под Фрисом. Полость была одним из первых куполов, разрушенных землетрясением, и с Фрисом до сих пор ее соединяют ходы и тоннели. Можно было бы их завалить, однако гранды Оружейного Союза откупили Полость и ездят туда развлекаться с гостями, щелкать крысюков. Опасное занятие! Против крысы ни пуля, ни разрядник не помогут, только огнемет...
Хинган подробно описал, как эти милые зверюшки съели Ольберга, магистра из Цветных Металлов, слопали с броней, костями и четырьмя охранниками, а пятому, который жив остался, чуть не откусили голову. Тут и наши червячки сготовились. Африка выплыл из кухни с огромным подносом, шлепнул его на стол, вытер лапы о хламиду и принюхался. В самом деле, пахло соблазнительно. Мы выпили за удачу — все же Хинган и был тем пятым с чуть не откушенной головой — и приступили было к червякам, но тут мигнул экранчик на моем браслете.
— Кого еще несет... — пробормотал я недовольно, но вызов принял. Не исключалось, что меня желает видеть Лима — с приятным сообщением о сумме нового контракта.
Это оказалась Эри. Надо же! Недавно вспоминал... Я уменьшил изображение. Ее головка размером с ладонь повисла у моего плеча.
— Крит? Ты где, Крит?
— У Африки в Тоннеле. Ем червяков. Пауза. Затем она сказала:
— Встретиться бы надо, Крит.
— Так приезжай! Черви еще не остыли.
Она нерешительно опустила взгляд. Совсем несвойственное ей выражение!
— Лучше... лучше если ты придешь. Не позабыл еще, где я живу? Тут допинг есть, на третьем ярусе... «Сине-Зеленый»...
К себе не приглашает, отметил я. Ну, что ж, в допинг, так в допинг... Не тот ли, про который мне Парагвай толковал, щеляк-хоккеист?
— Приду, но не сегодня. Я, понимаешь ли, не один.
Микатарра, хмурясь и ревниво поджимая губы, разглядывала Эри, остальные поглощали червяков и не прислушивались к нашей беседе. Народа по соседству стало больше. Явился бизибой в шелках, с двумя охранниками, понюхал воздух и тоже соблазнился червячками. Вербовщики, кроме одного, ушли, а к этому подсели десятка два наемников, то ли отметить сделку, то ли договориться о чем. Подданные с девицами хихикали, шастали к раздаточному автомату, а после тихо оттопыривались у себя в углу. Тип, сидевший за дальним столом, сосредоточенно жевал, склонившись над тарелкой.
— Сегодня не стоит, — сказала Эри. — Поздно. Он спит.
— Кто — он?
— Дакар. Завтра приходи.
— В начале последней четверти, — предложил я, соображая, что трех часов мне хватит, чтобы разделаться с «Хика-Фруктами».
Она кивнула и отключилась.
— Красотка! — вымолвил Толедо и причмокнул. — Я бы с ней...
Хинган проглотил кусок и ухмыльнулся:
— Заткнись, крысиные мозги! Эта красотка из тебя ремней нарежет и бантиком завяжет. Если останется что завязывать...
Они с Эри знакомы. Когда-то Хинган был партнером Фиджи, ее отца. Фиджи погиб лет восемь назад, в Буэносе, во время драчки между Компаниями Стволов. Пустяковый конфликт, однако для него последний.
Мы доели червяков, выпили пунш и закусили банановым джемом с фруктами. Я несколько отяжелел. Микатарра, обхватив меня за шею и обдавая сладким запахом пунша, зашептала:
— Ну, как? К тебе поедем или ко мне?
— В другой раз, малышка.
Поднявшись, я окликнул Африку, сунул обруч ему под нос и рассчитался. Хорошо посидели, на девять монет. Теперь бы кости поразмять... Но подходящих кандидатов не было, а задираться первым я не привык. Хотя, если выбраться в Тоннель...
Шагая по темному узкому коридору, я думал о разговоре с Эри и вспоминал, кто же такой Дакар. Имя как будто знакомое... Ее приятель, очевидно; что-то она толковала про этого Дакара год или два назад. Вроде он из Лиги Развлечений, но не какой-нибудь младший партнер, а диззи или инвертор, то есть парень состоятельный. Однако с причудами! Какие причуды, я не помнил: может, по щелям таскается, как Парагвай, может, дрыхнет под сонную музыку две четверти из четырех. С этими, из Лиги, всякое бывает... есть такие, что творят во сне, а в промежутках хлещут вино да нюхают «шамановку».
В этот момент я вдруг сообразил, что слышу тихие шаги. Очень тихие и осторожные, будто кто крадется за спиной... Секунда, и я уже катился по полу, а надо мной с шипеньем проносились молнии: одна, вторая, третья... Стреляли из разрядника, не очень мощного, но мне бы без брони хватило. Сожгли бы или поджарили — если б, конечно, попали. Но попасть в меня непросто. Даже после крем-икры, мидий, пунша и тарелки с червяками.
Стащив хламиду, я швырнул ее вверх и потянулся к ножу за голенищем. Сверкнул разряд; в призрачном голубоватом свете моя обертка походила на черную фигуру, что ринулась в атаку на противника. Снова выстрелы, хищное шипение, слепящий блеск разрядов... Запахло паленым, и я, приподнявшись, метнул клинок. Что-то булькнуло в темноте, заклокотало, закашляло, потом раздался хрип — очень знакомые звуки, когда протыкают глотку ножом. Не медля, я вскочил, сделал семь шагов, споткнулся о мягкое, рухнул на колени и, нашарив чьи-то пальцы, вырвал из них разрядник. Пальцы были еще теплыми, но вялыми. Хрипы и бульканье стихали.
Слева — проход в тупик блюбразеров, справа — к лавке Факаофо... Мгновение я размышлял, куда затащить мертвеца, потом ухватил его за ноги, направился к левому проходу, бросил на пол обмякшее тело и возвратился за своей хламидой. Она была пробита в трех местах. Неплохие результаты! Ничего не скажешь, работа профессионала...
Я выдернул нож, вытер его об одежду убитого, почувствовал гладкость дорогого шелка под ладонью и холод металлического значка. Поднял разрядник, выпалил в потолок. Сверху посыпалась пыль. Фиолетовые молнии разорвали темноту, света хватило на секунды, но больше и не надо — трупы я осматривать привык. А еще — помнить одежды и лица.
Рыжий парень в трико и куртке с разрезными рукавами — тот, сидевший у входа, тот, которого я видел на шмеле... При нем имелся обруч без эмблемы и бляха с лаконичной надписью: «Каир». Не знаю такой корпорации, фирмы или лиги и совершенно не помню, какие у меня с ней счеты! Надо полагать, что никаких. Считывателя с собою нет, личность рыжего не установишь, а обруч, надо полагать, поддельный... Браслеты без клейма мне никогда еще не попадались.
Но все же я забрал значок и обруч. Оставив труп рыжеволосого во мраке у каменной стены, я быстро выбрался из Тоннеля, разбудил шмеля, поднялся в воздух меж засыпающих стволов, мерцавших тусклыми огнями, и полетел домой. Одна-единственная мысль мучила меня: не подослал ли убийцу Борнео, гранд из «Хика-Фруктов»?
Конечно, бывают и случайности, бывают и ошибки, тут ничего не поделаешь. Но я недоверчив и не люблю ошибок, которые касаются моей персоны. Тем более когда мне обещали деньги, да еще не заплатили.
Все-таки пятьсот монет — сумма немалая, а должник всегда наполовину враг.
Глава 5
