— Но система власти не может без них функционировать! Подобные люди нужны любому правительству, да и само правительство включает их! Как же иначе?
Снова отрицательный жест.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь, Дакар... то есть Павел. Паком клянусь, не понимаю! Есть Служба Общественных Биоресурсов, есть ВТЭК, ГенКон и тысячи компаний, фирм, союзов, корпораций... Но я никогда не слышала о правительстве. Возможно... — Эри призадумалась на секунду, — возможно, я попрошу одного человека, чтобы он поговорил с тобой. Крит постарше меня и знает намного больше... думаю, не откажет... когда-то мы были партнерами...
Тень промелькнула на ее лице, и он догадался, что расспрашивать об этом не надо. Кажется, термин «партнер» означал теперь нечто большее, чем прежде — друг, возлюбленный или, может быть, просто близкий человек. Так или иначе, Эри его потеряла. Почему? Ну, есть множество причин, по которым люди расходятся...
Он поднялся и снова начал описывать круги по комнате. Потом спросил:
— Не посмотреть ли нам какой-нибудь клип — из тех, сочиненных Дакаром? Любопытно, на что это похоже... Покинув кресло, Эри направилась к шкафу рядом с одежным и вытащила маленький пестрый цилиндрик. Таких цилиндров величиной с мизинец тут было сотен пять или шесть — они торчали в обоймах-держателях, напомнивших ему заставленные книгами полки. Другие предметы не вызывали знакомых ассоциаций — какие-то плоские коробки, разноцветные баллончики, что-то вроде ошейников и поясов из металлических бляшек. Внизу валялись маски и странно изогнутое сиденье без ножек, зато с ремнями и объемистой сумкой, прикрепленной позади.
— Что за штука? Эта, вроде седла?
— Седло и есть. Седло для биота, — пояснила Эри, кивая на диван: — Сядь там, будет лучше видно.
Он послушно шагнул к мягкому ложу, присел, наблюдая за девушкой. Руки Эри порхали над фонтанчиком, и ему показалось, что она опускает цилиндр прямо в водную струю, в отверстие, из которого била вода — такая же, видимо, иллюзорная, как огонь в камине. Журчание фонтана смолкло, затем потускнел свет в комнате, и большое окно затянулось серым непроницаемым туманом.
— Эти фонтанчики... — произнес он, приподнимая брови.
— Голографические проекторы полного присутствия. Они у тебя... то есть у Дакара... года четыре. Дорогая вещь, сто шестьдесят монет! Не помнишь?
— Должно быть, богатый парень этот Дакар, — буркнул он вместо ответа. — Случайно не из новых русских?
Комната исчезла, сменившись обширным темноватым пространством. По левую руку — склон, очень крутой, изрезанный трещинами и пещерами, переходивший в каменные своды, незримые, но ощущавшиеся где-то во мраке. Справа, впереди и позади тянулись завалы из камней и щебня, обломки покрытых ржавчиной балок, колес и труб, груды мусора, рассеченные оврагами и траншеями, остатки непонятных, титанической величины машин. Эта свалка, в которой гранит был перемешан с битым или раздавленным пластиком и ржавой металлической трухой, уходила на многие километры и, кажется, не являлась безжизненной — что-то шелестело среди мусорных куч, потрескивало, бормотало. Люди? Животные? Подземные хищные твари? Этого он сказать не мог, но чувствовал нависшую над ним угрозу.
— Отвалы... — прошептала Эри, прижимаясь теплой упругой грудью к его спине. — Отвалы, клип о Черном Диггере Дуэро, один из самых лучших... Смотри, что будет...
Появился мужчина — высокий, мощный, в кожаных доспехах, с огромным топором в руке; за ним бежала полунагая девушка. Лица их были знакомы: воин — вылитый Дакар, только со шрамом от уха к подбородку, который, надо думать, являлся знаком мужества; девица, несомненно, Эри — стройная и синеглазая, с гривой рассыпавшихся по плечам светлых волос. У нее тоже был топор, но поскромнее. Выскользнув из каньона между двух мусорных куч, пришельцы быстро направились к пещерам. Щебень скрипел и визжал под их ногами, ржавая пыль кружила в воздухе, черный зев расселины надвигался, готовый заглотить их, словно чудовищная пасть. Ему, зрителю, вдруг стало ясно, что эти двое бегут, спасаются; каким-то неведомым образом он ощутил рукоять топора в ладони, струйки пота на висках и затхлый запах свалки. Еще он услышал шорох шагов за спиной, и этот звук вселял уверенность и отвагу: она с ним... она прикрывает его... так, как и положено партнеру... его возлюбленной...
— Сейчас, сейчас... — шептала Эри — та, настоящая, сидевшая рядом и крепко обнимавшая его. Ее сладкий аромат пробивался сквозь запахи свалки.
В темноте расселины что-то зашевелилось, блеснули алые глаза, полуметровые клыки, страшная морда нависла над беглецами, вскрик Эри слился с воплем девушки-беглянки и гневным рыком воина. Он перехватил топор обеими руками, занес над головой, ударил; брызнула кровь, череп треснул под лезвием, пещерное чудовище завыло — жутко, протяжно. Сзади кто-то откликнулся, сородичи твари или иные существа, которые гнались за беглецами; их рев и вопли эхом раскатились под высоким сводом. Воин в яростном безумии рубил и рубил визжавшего монстра, девушка помогала, ловко орудуя топором, тварь готовилась издохнуть, но тут на ближнем мусорном холме возникли чьи-то смутные фигуры. Свистнул камень, потом другой и третий, он ощутил удар в плечо, дернулся и крикнул:
— Хватит! Остановить трансляцию!
Видимо, это были нужные слова: монстр, беглецы и их враги пропали, за ними растаяла гигантская пещера-свалка, а вместе с ней исчезло чувство сопричастности. Уже знакомые предметы проступили сквозь редеющую мглу, вернув их из сказки в реальность: стол с креслами, камин с неугасимым огнем, журчащие фонтанчики, молочно-белый потолок, окно. Тоже сказка, если припомнить, куда он попал — в какой мир и в чье тело.
Эри над ухом пробормотала:
— Ну, вот... Даже не посмотрели, как Дуэро бьется с манки... Разве тебе не интересно?
— Чукча не читатель, чукча писатель, — вымолвил он со вздохом и, поймав ее недоуменный взгляд, добавил: — Ничего нового, солнышко, по крайней мере, для меня. Отважный герой с красоткой-подругой делают дракону харакири... Кровь, топоры, сопли, вопли и хруст костей... Знаешь, сколько я сочинил таких историй? Лучше уж не вспоминать...
— Сочини еще, — сказала Эри. — Я знаю, у тебя получится. Не хуже, чем у Дакара.
— Может быть. Пища, кров, здоровье и муза-вдохновительница... Что еще нужно писателю? Рюмку коньяка и лимон на блюдечке...
Он поднялся и, приблизившись к рабочему столу, осмотрел торчавшие из него рукояти и диск, вмонтированный в пол, хмыкнул и повернулся к девушке.
— Вот что, Эри... Этот Крит, партнер твой бывший, — с ним можно повидаться? Посидеть в каком- нибудь теплом местечке, выпить, о жизни потолковать... Есть ведь у вас такие места? Бары, кафе, кабаки? Уверен, есть! Можно забыть про Эйнштейна и Ньютона, но не дорогу в кабак. Кабак, он вечен, как разговоры о главном: что делать и кто виноват... Интересные вопросы, верно? Хотелось бы мне с ними разобраться...
— Я свяжусь с Критом, свяжусь обязательно, но не сейчас. Крит в Мобурге и никуда не денется. Лазает, должно быть, по щелям или спускает монету с одалисками. — Сложив руки на коленях, Эри задумчиво смотрела на него. — С Критом мы спешить не будем, найдутся дела поважней. Ну-ка, подойди ко мне... ближе, еще ближе... наклонись...
— Эй, что ты задумала? — воскликнул он, чувствуя, как ее пальцы ищут застежку под воротником.
— Прощай, Дакар, здравствуй, Павел, — прошептала Эри. — Назови меня солнышком...
Глава 6
Любые крупномасштабные перемены возможны только при полной поддержке населения. Чтобы обеспечить ее, следует поставить людей перед выбором: перемены или неизбежная и быстрая гибель.
