Придерживать так, чтоб это было замечено Евфратом, а направлять, оставаясь в тени... Я посоветовал ему нанять Охотника и не скупиться, нанять из самых опытных, удачливых и смелых, какие есть в Мобурге. Возможно, Охотник добьется успеха... Но при чем здесь кормчий Йорк? Он с торжествующим видом щелкнул пальцами.
— Меня трижды чуть не сожгли, — заметил я. — Люди Евфрата, полагаю? — Йорк кивнул. — А если бы сожгли?
— Это означало бы, что вы, легат, не самый опытный, удачливый и смелый. К тому же Конго не оставил вас без помощи? Или я не прав?
— Главное, чтоб не оставил без монеты, — буркнул я. — Ну, и что мы будем делать? Теперь, когда разобрались с вашей комбинацией, досточтимый?
Кажется, Йорк это уже обдумал, пока выкладывал нам тайны ОБР и ВТЭК. Приосанившись, он стал распоряжаться:
— Вы, легат, отчитаетесь перед грандом Конго — разумеется, лишь в том, что связано с Поверхностью. Отчет поступит ко мне, и я обсужу его с Евфратом и прочими партнерами. Эта информация столь необычна... — Он на секунду прикрыл глаза. — Не берусь предугадывать наше решение, но полагаю, что вы нам еще пригодитесь — и вы, и ваши люди. Разумеется, если будете молчать.
— Лучше всего молчат покойники, — сказал Дакар. — В чем гарантия нашей безопасности?
— В разумном содействии, которое уже упоминалось, — быстро отозвался кормчий. — В вашей уникальности, Дакар, и в том, что только вы сумеете подняться на Поверхность. Вы, Крит и остальные... Главные факты очевидны, доказательства получены, — он покосился на голопроектор, — но их необходимо изучать и уточнять. Без вас это будет несколько рискованно. Эти гиганты... и эти твари, которых я увидел... — Йорк содрогнулся, но тут же овладел собой. — Итак, вы согласны?
— Согласны, — сказал я. — Вы нанимаете нас на работу по изучению Поверхности, и мы готовы ее выполнять, не разглашая при этом полученных сведений. Стандартный пункт контракта, досточтимый. Другие пункты таковы: особая плата за риск, возмещение увечий и премии за найденные раритеты — половина рыночной стоимости. Я слышал, почтенный Евфрат коллекционер? Ну, с него мы будем брать поменьше — скажем, сорок процентов.
Рассмеявшись, Йорк кивнул и, скользнув взглядом по лицу Мадейры, уставился на Дакара. Инвертор, надо признаться, не таял от счастья, однако пробормотал:
— Конечно, я тоже буду молчать. Буду нем как рыба — ведь слишком быстрое разглашение правды вызовет невероятный шок. Что же касается вашего заговора, магистр... то есть кормчий... хотелось бы знать, какие политические цели вы преследуете. Ликвидация войн? Плавное сокращение населения? Защита жизни и имущества граждан? Или, например, Метаморфоза... Возможно, это обратимый процесс? Возможно, все мы или хотя бы часть из нас станем прежними людьми и выйдем на Поверхность? Сможем жить там, не беспокоясь о кошках и воронах? — Он сделал паузу и произнес: — Вы готовы финансировать такие исследования?
Йорк пожал плечами и поднялся.
— Я не могу ответить на ваш вопрос, дем Дакар. Думаю, что на него не ответит никто под куполами — ведь прежде, чем принимать решение, нужно знать причины Метаморфозы. Это выбор предков, а не наш, но были ведь у них какие-то основания! Когда мы поймем их, тогда, наверное, я дам ответ. Если доживу. — Он повернулся ко мне. — Я свободен, легат? — Вас никто не задерживал, досточтимый, — ответил я и проводил его до выхода в Тоннель.
А когда вернулся, нашел свою команду без брони, без огнеметов и явно повеселевшей, если не считать Дакара. Эри заигрывала с ним, щекотала шею, гладила лицо, однако он выглядел угрюмым.
— Что случилось, партнер? — спросил я. — Ты чем-то недоволен?
Поймав ладонь Эри, он прижался к ней щекой и тихо произнес:
— Доволен, Крит, доволен — за вас. А что касается меня... Видишь ли, я не могу жить на Поверхности, а здесь не хочу. Там страшно, здесь душно! И что же делать? Не жить, существовать?
— В существовании тоже есть свои маленькие радости, — сказал я. — Например, шалман Африки, мясные червячки и студень из улиток.
— И пузырь, — добавил он, поднимаясь.
Глава 23
Моя последняя рекомендация Комитету Безопасности: если ваши могущество и политическая воля обеспечат выполнение всех пунктов настоящего Меморандума, то по завершении текст его должен быть уничтожен, дабы не вводить в смущение и соблазн наших потомков.
Разбитый бетон, рухнувшая кровля, сосна, вцепившаяся в трещину корнями, темный провал шахты с остатками лестницы, обломки перекрытий... Спуск. Сначала в полумраке, затем в полной темноте. Полет сквозь черное пространство, казавшийся бесконечным. Мерцание лампочек на пульте, руки Крита поворачивают штурвал, касаются клавиш, и луч прожектора падает во тьму. Лицо Эри, бледное и строгое в неярком отблеске огней. Ржавый металл, обрамление люка. Скаф ныряет в него, словно крохотная рыбка в иллюминатор погибшего корабля.
Камера. Та, в которой когда-то стояли они с Терлецким. Голос Дота звучит в ушах: место прочное, надежное и безопасное... Да, вполне подходящее место, чтобы отправиться в странствия! Улететь с вихрем времени и очнуться в новом теле, уже не Дакаром, а кем-то иным, имеющим другое имя, другую судьбу, другое предназначение. Человеком мира, которого еще не существует, но который не похож на крохотный мирок, запрятанный в земных глубинах. В том, будущем мире мчатся к далеким звездам корабли, сияет солнце, плывут по небу облака, ветер шевелит зеленые травы, и над древесными кронами тянутся ввысь хрустальные башни дворцов... Просторный мир, огромный, но не слишком, как раз такой, какой подходит человеку. Мир, не среда обитания...
Надо надеяться, что ошибки не будет. В крайнем случае можно обойтись без звездолетов и дворцов. Хватит неба, солнца и кошки, что мурлычет, пригревшись на коленях.
— У края белого пятна, Крит, — сказал он. — Опускайся у края, но не на самом пятне.
Машина плавно двинулась вниз и замерла, повиснув над потемневшей от времени бетонной плитой. Шагах в семидесяти цвет пола менялся, темное становилось белесоватым и серым, обозначая некий рубеж — тот, который он перешагнул однажды. Эта граница была нечеткой, расплывчатой, наполовину стертой пролетевшими веками. «Нужно встать в самой середине, — подумал он. — Встать там и крепко держаться за руки. Возможно, в этом случае мы возродимся рядом».
Сдвинулся люк скафа, но они продолжали сидеть, глядя на белесое пятно.
— Осталось тридцать две минуты, — сказала Эри, высветив на миг полоску таймера. Голос девушки слегка подрагивал, и он прикоснулся к ее руке.
— Не боишься, солнышко?
— Нет, Дакар. Это от волнения... Неужели мы станем такими, как эти дикари-гиганты?
— Не совсем. Надеюсь, мы не будем дикарями.
— Откуда ты знаешь? — буркнул Крит. — Вы можете не добраться до конца. В первый раз ты пролетел тысячелетие, могут и сейчас высадить на полпути.
— Это меня устроит. Тысяча лет, две или пять, лишь бы остались вместе.
Он стиснул пальцы Эри. Она сказала:
— Я буду крепко держаться за тебя, Дакар. Не уйдешь, не вырвешься!
Конус яркого света пронизывал темноту и таял, не в силах добраться до стены.
— Пожалуй, мы пойдем, — промолвил он. — Эта бетонная поверхность такая неровная, выбоины по
