документ. — Саймон тоже кивнул на книгу. — Смотри часть вторую, статью пятую, раздел семнадцатый — порядок приобретения лицензий и заселения планет.
Анаконда раздраженно дернул щекой.
— Какая лицензия? Какой документ? Этот мир уже заселен! И он — наш!
— Вы ошибаетесь. Лицензия у вас отсутствует, а это значит, что вы находитесь здесь незаконно.
Бюрократические игры никогда не прельщали Саймона, однако сейчас он был готов отдать им должное. Все эти тонкие нюансы и интриги, статьи, разделы, правила и дополнения к ним, а также дополнения к дополнениям делали ситуацию неопределенной, и их великий смысл заключался в том, чтобы держать клиента в напряженности, в зависимости от чиновников. В данный момент он сам являлся таким чиновником-бюрократом, а клиенты, пять матерых гиен, сидели перед ним с вытянутыми лицами. Наконец Хайме прервал молчание:
— Мы можем получить лицензию? Купить ее? Заплатив серебром, медью, камнями? Нефтью или другими энергоносителями?
Саймон кивнул.
— Не исключено. Возможно, ее вам выдадут, возможно — нет. Форма и способ оплаты — не главное; вам придется доказать, что на Старой Земле царит порядок и соблюдаются права личности. Это необходимое условие -смотри часть вторую, статью пятую, раздел девятнадцатый. Для проверки на Землю будет направлена инспекция ООН, а также…
— Инспекция! — дон Хайме фыркнул. — Любит инспекция камешки и серебро? Тогда мы с ней договоримся!
— …а также Карательный Корпус, — закончил Саймон, и в комнате повисла тишина. Потом Анаконда переспросил:
— Какой корпус?
— Карательный, — Саймон ласково улыбнулся. — Спецподразделения ООН. Десяток крейсеров класса «Байкал», сотня планетарных заградителей, ракетная сеть «Апокалипсис», разумеется, десантные батальоны, тысяч пятьдесят солдат, «саламандры», вертолеты, разрядники, импульсные пушки, боевые газы, ну, и мои коллеги из ЦРУ. Может, мы с вами еще свидимся, благородные доны? Я такой надежды не теряю.
Хорхе вскочил, стиснул кулаки, но дон Грегорио повернулся к нему и, не выпуская из губ тлеющей сигары, прошипел:
— Спокойно, Смотритель, спокойно! Дослушаем до конца. Не пускай пену, ты не в лагере крокодильеров. Здесь все решается по уму.
— По уму? Спокойно? — Щеки Хорхе вновь налились злым горячечным румянцем. — Я вас всех по уму успокою! Всем кишки выпущу и глотки перережу! И тебе, Живодер, и Хаиму, и Анаконде! А прежде — ему! Вот так! — Он ткнул пальцем в Саймона, чиркнул по шее ребром ладони, но все-таки сел, глухо бормоча: — Газы… пушки… напугал, щенок!.. Я вас всех… всех…
— Это всегда успеется, сокол ты наш, — проворковал дон Хайме, словно не ему обещали выпустить кишки и перерезать глотку. — Сильвер-то прав: надо бы до конца дослушать. Ведь интересно! Этот юноша та-акие вещи говорит! — Он повернулся к Саймону: — Значит, перед лицензией нас осчастливит Карательный Корпус. Ну а если мы ее не получим? Или не захотим получить?
— Тогда вы лишитесь покровительства ООН, и занятые вами территории окажутся под юрисдикцией государств, которые ими владеют, — сообщил Саймон. — Напомню, что эти страны никуда не исчезли, они существуют там, среди звезд, — он поднял глаза к потолку, — а это значит, что Сибирь со всем Байкальским Хуралом принадлежат России, земли так называемого ЦЕРУ — Украине, а ваша территория — странам Южмерики. Но я полагаю, что они, учитывая национальный момент, передадут свои полномочия России.
— России-матушке… — с насмешливой улыбкой протянул Хайме. — И чем она одарит своих блудных сыновей?
— Карательным Корпусом, разумеется. У русских его называют иначе, но суть все та же: инспекция, умиротворение, порядок и закон,, а уж потом — процветание и братство. — Саймон встал, сделал три шага к галерее, полюбовался на пламя в кратере и сообщил: — Россия — великая держава, лидер Большой Десятки, опора ООН, столп демократии и законности. Россия очень дорожит своим авторитетом, и русские очень не любят гангстеров. Если они здесь появятся, я думаю, что всех вас ждут Каторжные Миры. Скорее всего, Колыма. Минус сорок, бодрящий ветер с заснеженных гор и прелестные виды на айсберги и ледники.
Молчание. Тишина. Лишь негромко гудит газовый факел в кратере.
— Любопытно… — пробормотал Хайме, — оч-чень любопытно… И все потому, что у нас нет этой треклятой лицензии?
— Увы! — Саймон развел руками и хотел добавить, что гиенам лицензий не выдают, но Хорхе, стукнув по колену кулаком, разразился проклятиями:
— Срань тапирья! Гнида, шиздец, ублюдок позорный! Хочешь нас за яйца подвесить?
— Это точно, — произнес Саймон с сознанием выполненного долга. — Уже подвесил!
И тут поднялся дон Эйсебио Пименталь.
Вожак «черных клинков» был худым, высоким и безбородым. Крупная голова в завитках темных волос, выпуклый лоб, плотно сжатые губы, широкие, слегка вывороченные ноздри, кожа цвета эбенового дерева. Он являлся типичным чернокожим, и предки его, должно быть, обитали где-нибудь в Камеруне, Габоне или Заире. Но говорил он на русском с такой непринужденной легкостью, что не было сомнений — этот язык для него родной.
— Я слушал и молчал, — произнес Эйсебио Пименталь. — Слушал, как этот гринго со звезд смеется над вами. Вы еще этого не поняли? Пора бы! Он добивался встречи — зачем? Чтобы выклянчить «Полтаву»? Чушь! Правду он не сказал, но причина была. Была, а теперь ее нет. Он что-то выяснил или что-то нашел без нас — что-то такое, что делает его хозяином положения. Зачем же он явился? Посмеяться над вами и напугать вас — вот зачем! Вас, не меня! — Темные зрачки Пименталя сверкнули, взгляд обежал сидевших за столом. — Все вы тут гринго, проклятые гринго, как этот чужак со звезд, и Все вы — такие же чужаки! Вас не звали сюда, но вы пришли на нашу землю, покорили наш народ, отняли наш язык, растащили наших женщин по своим постелям и нарожали ублюдков. И теперь эти ублюдки думают, что сделались тут господами! А это не так, совсем не так. Он, — Пименталь кивнул на Саймона, — принес вам возмездие. Вам, не мне! Я не боюсь. Я — бразилец, вы — бразильяне!
«Очень яркая речь, — подумал Саймон, — этому дону Эйсебио не откажешь в здравом уме и проницательности! Был бы он так же хорош и в прочих делах». Однако в прочих делах Эйсебио не отличался от остальных гиен; был он, в сущности, рабовладельцем, пил из своих невольников кровь и превращал ее в бочки с бензином и мазутом. Он не заслуживал снисхождения,
— Дон Пименталь прав, — произнес Саймон, — он — человек местный, можно сказать, бразильский абориген. Ему придется вступить в контакт с бразильским Карательным Корпусом, а это значит Северный материк Тида. Я там бывал. Очень приятное место! Экстремальный тропический климат, сернистые дожди и любопытные местные реликты. Птеродактили, драконы, левиафаны, акулоиды. Кстати, они не делают различий между бразильцами и бразильянами.
Снова повисла тишина. Потом Хорхе Смотритель засопел, полез за пазуху и вытащил свисток на прочной железной цепочке.
— Кончать надо гада, — пробормотал он, прилаживая свисток к отвислым губам, — кончать, и все дела. Сейчас я вызову парней, скрутим гаденыша — и к Озерам! Не все еще зверюшки перебиты, десяток- другой остался. Вот им ублюдка и скормим, медленно, по кускам…
— Только свистни, — Сильвестров покосился на бойницы у потолка. — Я тоже свистну, и поглядим, чьи парни круче! Забыл договоренность? Так я напомню: здесь мои режут, а у Озер — твои!
— Если вообще стоит резать, — пробормотал дон Хайме и поднялся. — Вот что я вам скажу, судари мои: не разойтись ли нам с миром? Ты, Смотритель, к Озерам езжай, зверюшек своих кормить, Алекс пусть отправляется в Форт, а Пимену прямая дорога в Разлом, коли он нас так не любит. А я здесь останусь, у дона Грегорио. Останусь и потолкую с нашим юным благодетелем. Может, и договоримся.
