– Уж не знаю, почему ты спрашиваешь меня об этом, парень, но… В день, когда должна была открыться ярмарка, – а в тот раз она те открылась! – французская армия взорвала остатки банкера. Могли бы получше выбрать день! Настоящий фейерверк, но удовольствия от него в наших краях никто не получил, скажу я вам. Вот какое было событие.
Мишелю показалось, что мысли у него в голове кружатся с бешеной скоростью, как на карусели. Понемногу он обрел уверенность. Срок, указанный похитителем Сильвии, объяснялся именно тем, что день открытия ярмарки был для него годовщиной, и он собирался эту годовщину отпраздновать на свой лад… И ничего хорошего это не предвещало. Папаше Ефрему было ужасно интересно, какое действие произвели его слова.
– Ну, это вы хотели узнать?
Мишель, погруженный в размышления, ответил не сразу.
– Угу… Да… В общем…
– Довольно странно, что ты, ведь ты не из местных, захотел узнать, что могло здесь произойти в день открытия ярмарки. Что это тебе взбрело в голову?
– Э-э… Ничего! Просто из любопытства!
Пастух не поверил, но настаивать не стал; уж слишком явно мальчик уклонялся от ответа.
– Ну, во всяком случае, что бы ни произошло, знайте, что на меня вы можете рассчитывать. Для Сержа я готов на все! До свиданья, молодые люди!
И панаша Ефрем снова ушел.
Оставшись одни, мальчики вернулись к нерешенной проблеме.
– Кажется, ты попал в точку! – заявил Артур. – От этой истории с годовщиной у меня просто мороз по коже!
– И не только у тебя! – отозвался Мишель. – Похоже, ни во что такое мы раньше не впутывались! Если мы ничего не предпримем… и бункер взорвется, будет много жертв, по крайней мере, в гарнизоне. А если мы предупредим военных, даже незаметно, начнутся какие-то действия, передвижении, наблюдения, это может встревожить похитителя. И человек, который мог додуматься до того, чтобы взорвать ракеты, не пощадит одной человеческой жизни! И тогда мы рискуем погубить Сильвию!
Они собирались сделать себе бутерброды и позавтракать, когда появился Мануэль в сопровождении господина Банона.
– Эй, гаджо! Вот вам еще один покупатель. Кажется, он попробовал сыр у мсье Дюмона… и захотел еще!
Мальчикам было трудно отвечать ему в том же веселом тоне.
– А где Сильвия? Ее нет дома? – продолжал цыган.
Артур объяснил. Мануэль почти не удивился.
– Надеюсь, она вернется вовремя, чтобы успеть к балу! – смеясь, воскликнул он. – Я уж как-нибудь исхитрюсь сбежать от лотереи хоть на один танец!
Потом цыган заявил, что ему хотелось бы заглянуть в сыроварню. Господин Банон присоединился к нему.
– Серж там просто чудеса творит, – сказал Мануэль.
Артур спустился впереди гостей по лестнице, ведущей в подвал. Они стояли на нижней площадке, когда лампа вдруг вспыхнула ярким светом – и стало темно.
– Ах, черт! – проворчал Артур. – Стойте, не двигайтесь, я поищу какой-нибудь другой выключатель.
Он плохо знал расположение подвала и продвигался ощупью. Обернувшись, мальчик не поверил своим глазам. В полной темноте горел огонек светлячка, на последней или предпоследней ступеньке лестницы.
Наконец ему удалось нащупать выключатель, зажглась другая лампа. Гости восторгались чистотой в сыроварне, устройством холодного погреба, который Серж делал своими руками от начала до конца, удивлялись количеству цедилок[7].
Артур выбрал сыры, завернул их в фольгу и, притворяясь рассеянным, выключил свет. Он поискал глазами «светлячка». На прежнем месте его не оказалось, но он горел теперь… совсем рядом с ним!
Включив свет, мальчик убедился, что Банон стоит как раз на том песте, где он перед тем заметил светящуюся точку. Артура охватило смешанное чувство возбуждения и тревоги. Он заставлял себя шутить, пока все трое поднимались из подвала, но не был уверен, удалось ли ему скрыть, как его лихорадит.
Мануэль и Банон не засиделись у них. Когда они отошли достаточно далеко, чтобы не слушать, что говорится в доме, Артур проговорил:
– Если вы интересуетесь фосфоресцирующей краской, я знаю, где ее найти!
Даниель с Мишелем, удивленные и заинтересованные, уставились на него.
– Ну, и где же? – спросил Даниель, прекрасно понимая, что Артур ждет этого вопроса.
– В самом низу брючины господина Эдуарда Банона! – Он рассказал, как заметил в темноте «светлячка». – И на этот раз это не может быть светящейся краской Мануэля! Эго точно та самая, какой покрашены камешки на горе! Она видна только в темноте!
Мишель промолчал. Доказательство показалось ему слишком ненадежным. Во все же это кое о чем говорило… Тем более что он помнил Банона, с корзиной в руке, около того места, где подобрали Амалфею. В самом ли деле он искал малину и ежевику – может, скорее, сумку и ее содержимое?
Он уверял, что исцарапал руки, продираясь через колючие кусты.
Правда, и Дюмон тогда оказался поблизости в то же самое время…
– Послушаете, – сказал Мишель. – Возможно, мы и ошибаемся, Но все-таки попробуем проследить за этим Баноном. Увидим, как он себя ведет, нет ли чего странного… Если он держит Сильвию где-нибудь взаперти, должен же он иногда ее кормить?
– Это нелегко, старина. Мы не должны отсюда уходить! Если мы покажемся в деревне, он узнает, что мы не послушались! – возразил Даниель. – Может, это опасно для Сильвии?
– Совершенно согласен с тобой, Даниель, – сдался Мишель, – Но должен же быть какой-то способ действовать и остаться незамеченными!
Они разрабатывали один план за другие, но поначалу им не удавалось найти ничего подходящего.
Потом Мишель наконец придумал.
– Слушайте, – сказал он. – Надо сначала кое-что проверить. Если Банон сегодня утром похитил Сильвию, он должен был воспользоваться собственной машиной… Мы здесь не в городе, другую машину найти не так легко.
– Точно, и что дальше? – спросил Даниель.
– Мануэль и его брат смогут ним сказать, брал ли Банон свою машину…
– Но ты же не можешь пойти в деревню, чтобы спросить их об этом?
– Нет… Но я могу позвонить в кафе и попросить позвать Мануэля! Потому что у меня возникла еще одна идея! Сейчас узнаете!
Через несколько минут Мишель нашел номер телефона кафе и после довольно долгого ожидания услышал в трубке голос Мануэля.
Разговор оказался очень коротким.
Еще через полчаса на своих мопедах примчались Мануэль и его брат Роди.
Мануэль примирился с тем, что гаджо вынуждены утаить от него всю правду, и обещал помогать им, чем только может.
– Вот что, – сказал Мишель. – Мне надо занять место Роди. У меня такие же темные волосы. Если я оденусь в его вещи, возьму его кепку, умеренно измажу лицо ржавчиной – так, чтобы это не выглядело неестественным, – я, наверное, смогу сойти за него. Он пока останется здесь, с Даниелем и Артуром, и не будет показываться, если на ферму кто-то зайдет. А я стану из фургона наблюдать за Баноном.
– Не знаю, почему ты хочешь следить за Баноном, гаджо, – сказал Мануэль, – но мне и самому он не нравится… Взгляд у него нехороший!
