Бобби. Теоретически это должно было поднять по тревоге кавалерию.
— Господа, — сказала она в домофон. — Сейчас уже поздно. Вы меня разбудили.
Она говорила по-английски, хотя прекрасно могла общаться с ними на арабском.
— Это очень срочно, мадам.
— А по какому вопросу?
— Мы насчет вашего коллеги. Мистера Те-ти-бу.
— Его здесь нет.
— Мы знаем, мадам. Именно поэтому для нас это так срочно.
— Если это так срочно, то вам лучше поговорить с ним самим.
— Но его же здесь нет.
— Ну тогда это не срочно.
— Однако… мадам, вы должны нас впустить. Мы из полиции.
Флоренс начала беспокоиться — долго ли еще она сможет морочить им голову. Наконец запищал телефон. Голос в трубке явно принадлежал десантнику из 101-го парашютно-десантного полка:
— У вас все в порядке, мэм?
— Похоже, у моей двери стоят полицейские.
— Они сказали, что им надо?
— Задают вопросы о нашем друге.
— Мы уже рядом.
— Что мне делать, если они заберут меня с собой?
— Сохраняйте спокойствие. Без паники.
— А кто вы такой вообще?
— В настоящий момент не могу сказать, мэм.
— Я сама с ними разберусь. Мне тут еще стрельбы не хватало.
— Мадам! — настойчиво повторил инспектор Мухаммед в домофон. — Вы обязаны нас впустить! Это официальный визит. Прошу вас, оденьтесь подобающим образом.
Флоренс открыла дверь и предстала перед тремя мужчинами с лицом примерной арабской женщины, которую отвлекли от молитвы в неурочный час.
— Что все это значит? — спросила она.
— Нам нужно поговорить с вами о вашем коллеге, мистере Ти-бу… Ти-бо…
— О мистере Бобби. И что вы хотите узнать?
— Он покинул королевство, — встревоженным голосом сказал инспектор Мухаммед.
— Ну и что? Это делают сотни и даже тысячи людей ежедневно.
— Но тут есть неувязка.
— Какая еще неувязка?
— Несколько человек видели его в Амо-Амасе пятнадцатого числа этого месяца.
— Ну и что?
— Но в посольстве нам сообщили, что он уехал четырнадцатого. Этого не может быть.
— Я не помню, когда он уехал. Но думаю, за день до тех автогонок.
— Нет, мадам, этого не может быть.
— А в чем, собственно, проблема?
— Проблема в том, что мы хотим задать ему несколько вопросов.
— Зачем?
— Вопросы здесь задаем мы, мадам. Мы разговаривали с ним по телефону, и он сообщил нам, что вылетел из Амо-Амаса на самолете «Эр Франс» четырнадцатого числа, однако в документах этой компании нет квитанции на его билет.
— А что говорят в иммиграционном департаменте? Он должен был пройти их контроль в аэропорту.
Инспектор Мухаммед поморщился.
— Это правда. Вы совершенно правы, да.
— Ну тогда в чем дело?
— Неувязка. Информация иммиграционного департамента не соответствует данным из «Эр Франс».
— Послушайте, кому вы доверяете больше? — сказала Флоренс, повышая голос. — Своему собственному правительству или какой-то там французской авиакомпании?
— Тем не менее проблема не решена, мадам, — не сдавался инспектор Мухаммед.
— Но решать вы будете ее не здесь и не в такое время. И знаете, что я вам скажу? Я лично подниму этот вопрос в разговоре с эмиром, да хранит его Аллах тысячу лет.
— С эмиром?
— Да. У меня завтра на девять утра назначена аудиенция. Если, конечно, мне позволят перед ней хоть немного поедать.
— Благодарю вас, мадам, — заметно скиснув, сказал инспектор Мухаммед.
На следующее утро ровно в девять часов Флоренс и Лейла предстали перед эмиром. На повестке дня было обсуждение последних (разумеется, сногсшибательных) прибылей от рекламы на канале ТВМатар.
Еще до начала разговора о деньгах Флоренс удалось мимоходом упомянуть об агентах тайной полиции, которые ломились к ней ночью в дверь. При этом Флоренс наблюдала за реакцией эмира и его жены. Лейла была явно удивлена и недовольна.
— «Матарские львы», — усмехнулась она. — Тоже мне подобрали девиз. Львы! Любой страус победит их в схватке.
— Лейла, — сказал эмир, — ты не должна говорить о них в таком тоне. Они крайне профессиональны и бдительны.
— А ты забыл про ту группу наемных убийц, присланных из Ирака три года назад, чтобы совершить на тебя покушение? Кто тебя о них предупредил? ЦРУ. И где, интересно, была бдительность этих «Матарских львов»?
— Наши люди знали об иракских киллерах. Они работают рука об руку с ЦРУ.
— Дорогой, они все просто дебилы. Начиная с их шефа, твоего кузена Фахима. — Лейла повернулась к Флоренс: — У эмира семнадцать единокровных братьев, и половина из них полные идиоты.
— Лейла!
— Хвала Всевышнему, что он так щедро наделил умом моего дорогого мужа. И не только умом.
— Ну почему ты не проявляешь ко мне должного уважения, да еще в присутствии Флоренс? Ты смущаешь ее.
— Нет, дорогой. Я смущаю
Лицо эмира потемнело.
— Мое терпение на исходе. Покажите мне отчет о прибылях.
Пока он изучал бумаги, лицо его прояснялось.
— О-о… Хм-м… Хвала Всевышнему… Ну что же, должен признать, все это выглядит очень и очень мило.
— Я счастлива, что мой повелитель так высоко оценивает наш скромный труд, — сказала Лейла.
Эмир повернулся к Флоренс и томно сказал:
— С тех пор как моя жена начала работать с вами, у нее появилось то, что у себя на Западе вы называете «предубеждением». Боюсь, как бы кто-нибудь не назвал это инфекцией Запада.
— Единственная инфекция, которую можно здесь обнаружить, — сказала Лейла, — попала в Матар вовсе не из-за Флоренс.
— Я не позволю разговаривать с собой в таком тоне! — взорвался Газзи. — Неужели эмиру Матара не обрести покоя даже в своем собственном шатре?
