замер от восхищения. Тут он заметил, что все пропорции комнаты как-то странно изменились. Пол изогнулся под небывалым углом, шкаф съежился до размеров тумбочки; или это он вдруг так вырос? Растерявшись, он стал искать какой-нибудь ориентир. Потом потянулся к двери, но то ли его рука, то ли комната изменили направление, и он схватился за ручку окна. Дерево чуть заметно дрожало, и эта дрожь охватила его целиком, до мозга костей, отдаваясь в голове. Потом дрожь снова превратилась в звук: скрип и скрежет, несущий весть для него.
Он не заставил себя ждать. Оставив окно в покое, он повернулся к двери и выбросил из шкафа на кровать ворох одежды. Натянул рубашку с коротким рукавом и джинсы, подумал было взять еще какую- нибудь одежду, но решил не медлить и выбежал из дома через заднюю дверь прямо в ночь.
Большой двор много лет оставался заброшенным. Забор давно сгнил; его заменили буйно разросшиеся кусты. По этим джунглям он и пробирался теперь, ведомый счетчиком Гейгера, тикающим у него в мозгу все громче и громче.
Джо-Бет привела в себя зубная боль. Машинально она схватилась за щеку. Прикосновение тоже было болезненным. Она встала и поплелась в ванную. Дверь комнаты Томми-Рэя была открыта. Его самого внутри не было видно. Занавески опущены. Темно.
Взгляд на себя в зеркало убедил ее, что ее слезы и волнение не оставили следов на лице. Но боль не стихала, дойдя уже до основания черепа. Она никогда еще не ощущала ничего подобного. Боль была не постоянной, а ритмичной, как чей-то чужой пульс, забравшийся внутрь ее головы.
– Стоп, – пробормотала она, стискивая зубы. Но тут боль так сдавила ей голову, как будто пыталась изгнать из нее все мысли.
В отчаянии она стала вспоминать Хови, его лицо и улыбку – запретный прием, она обещала маме не думать о нем, но другого оружия у нее не оставалось. Если она не будет сопротивляться, этот чуждый ритм убьет все ее мысли и чувства и полностью подчинит ее себе.
Хови...
Он улыбнулся ей из прошлого. Ухватившись за эту его улыбку, как утопающий за соломинку, она нагнулась над раковиной и плеснула в лицо холодной водой. Вода я воспоминания немного помогли. Шатаясь, она вышла из ванной и заглянула в комнату Томми-Рэя. Эта болезнь одолела и его. С раннего детства они вместе подхватывали любую инфекцию. Может, и эта странная болезнь нашла их обоих, только он заболел раньше – отсюда и его странное поведение у Центра. Эта мысль рождала надежду. Если он болен, его можно вылечить. Их обоих.
Ее подозрения усилились, когда она вошла в комнату. Там пахло, как в больничной палате.
– Томми-Рэй? Ты здесь?
Она пошире открыла дверь. Комната была пуста. На кровати валялась куча вещей. Ковер смят, будто на нем танцевали тарантеллу. Подойдя к окну, она подняла занавески. То, что она увидела, заставило ее со всех ног кинуться по лестнице, выкликая имя Томми-Рэя. В свете, падающем из окна кухни, она увидела, как он, спотыкаясь, идет через двор, волоча за собой джинсы.
Среди кустов в дальнем конце двора что-то двигалось, это был не просто ветер.
– Мой сын, – произнес человек, стоящий среди деревьев. – Наконец-то мы встретились.
Томми-Рэй не мог его ясно разглядеть, но не было сомнения, что это мужчина. Тиканье в голове немного утихло.
– Подойди поближе.
Что-то в голосе незнакомца, в его полускрытости глубоко волновало Томми-Рэя. Может, «мой сын» – это не просто обращение? Может ли это быть? После детских слез и тщетных попыток представить себе его, после утраты всякой надежды его найти он сам нашел его, позвал к себе кодом, понятным только им, отцу и сыну. Как здорово!
– Где моя дочь? Где Джо-Бет?
– Я думаю, она дома.
– Позови ее сюда, хорошо?
– Сейчас.
– Сперва я должен посмотреть на тебя. Я хочу убедиться, что это не шутка.
Незнакомец рассмеялся.
– Слышу мой голос. Я тоже не люблю шуток. Осторожность превыше всего, правда?
– Правда.
– Конечно, ты должен видеть меня, – сказал он, выходя из листвы. – Я – твой отец. Я – Джейф.
Достигнув подножия лестницы, Джо-Бет услышала сверху зов матери.
– Джо-Бет? Что случилось?
– Все в порядке, мама.
– Иди сюда! Что-то страшное... во сне...
– Погоди, мама. Не вставай.
– Что-то очень стра...
– Я сейчас. Только оставайся на месте.
Это был он, во плоти, отец, которого Томми-Рэй тысячу раз видел во сне, в тысяче разных обличий, с тех пор, как осознал, что у других ребят есть родитель мужского пола, который знает то, что должен знать мужчина, и передает это своему сыну. Иногда ему представлялось, что он сын кинозвезды, и в один прекрасный день к их дому подкатит сверкающий лимузин, и знаменитая улыбка внутри него произнесет те слова, что сказал сейчас Джейф. Но этот человек был лучше любой кинозвезды. Он обладал тем, что люди именуют волшебной силой, хотя он никак еще ее не проявил. Томми-Рэй еще не знал, откуда он явился, кто он, но это он уже знал.
– Я твой отец, – повторил Джейф. – Ты мне веришь?
Конечно, он верил. Глупо отказываться от такого отца.
– Да. Я верю тебе.
– И ты обещаешь быть мне любящим сыном?
– Да.
– Хорошо, – сказал Джейф. – Поэтому иди и позови мою дочь. Я звал ее, но она отказалась прийти, И ты знаешь, почему...
– Нет.
– Подумай.
Томми-Рэй подумал, но бесполезно.
– Мой враг коснулся ее.
«Катц, – подумал Томми-Рэй, – это чертов Катц».
– Я породил тебя и Джо-Бет, чтобы, вы помогли мне. И мой враг сделал то же. Он родил сына.
– Так Катц не твой враг? – спросил Томми-Рэй, пытаясь соединить все сказанное. Мысли его путались. – Он сын твоего врага?
– И теперь он завладел твоей сестрой. Вот что не дает ей прийти ко мне. Это он.
– Ничего, ненадолго.
Сказав это, Томми-Рэй повернулся и побежал к дому, радостно выкрикивая имя Джо-Бет.
Она услышала его голос и слегка успокоилась. Это не был голос больного. Когда она вышла на кухню, он уже вошел в дверь, протягивая к ней руки и улыбаясь. Мокрый от пота и почти обнаженный, он выглядел так, словно только что вышел из моря.
– Там такое!
– Что?
– Снаружи. Пошли посмотришь.
Казалось, все жилы на его теле напряглись. В его глазах она заметила незнакомый блеск. И эта улыбка... она только усилила ее подозрения.
