Мальчик покачал головой.
– Может укусить?
– Тебя – может.
– Это невежливо, – услышал Грилло голос Эллен и обернулся. Она попыталась спрятать слезы, но они не укрылись от сына, тут же метнувшего на Грилло свирепый взгляд.
– Не подходите к нему близко, – предупредила Эллен. – Еще заразитесь.
– Ма! Я совсем здоров!
– А я говорю, нет. Сиди здесь, пока я провожу мистера Грилло.
Грилло встал, положив картинки на кровать.
– Спасибо, что показал мне Человека-шар.
Филипп не ответил, принимаясь разрисовывать еще один бумажный лист.
– То, что я рассказала, – продолжила Эллен, едва они вышли из поля зрения мальчика, – это еще не все. Я могу рассказать еще многое. Но сейчас я не могу.
– Я готов выслушать вас, когда захотите. Я в отеле.
– Может быть, я вам позвоню. А может, и нет. Ведь все, что я расскажу, – это только часть правды, так? А Бадди – целое, и вам никогда не удастся описать его правдиво. Никогда.
Эти слова крутились в голове Грилло, когда он возвращался в отель. Простая мысль, но в центре всего происходящего были Бадди Вэнс и его смерть, одновременно трагическая и загадочная. Но еще более загадочной оказалась его жизнь. Он узнал о ней достаточно, чтобы это заинтриговало его. Выставка на стенах дома («Подлинное искусство Америки»), служанка-любовница, которая до сих пор любит его, и жена-шлюха, которая не любит и вряд ли когда-нибудь любила. Достаточно живописно даже без этой абсурдной смерти. Весь вопрос в том, как об этом рассказать.
Абернети не колебался бы ни минуты. Он всегда предпочитал слухи фактам, а грязь – честности. Но тайна Гроува, которую Грилло видел везде: и в доме Бадди, и на краю его зияющей могилы, – требовала от него честного и полного рассказа, иначе он добавил бы путаницы и ничего никому не объяснил.
Первым делом он попытался расположить по порядку услышанное им за последние сутки: от Теслы, от Хочкиса, от Рошели и теперь от Эллен. К моменту возвращения в отель в его голове уже начали складываться контуры «Истории Бадди Вэнса». Но едва он сел за письменный стол, в голове его разлилась боль, лоб покрылся потом – первые признаки болезни. Он не желал замечать этого, пока не накатал двадцать страниц сумбурных заметок. Только после этого он осознал, что если его не укусил Человек-шар, то его создатель успешно заразил гостя гриппом.
6
На пути от Центра к дому Джо-Бет Хови понял, почему она упорно считала все, происшедшее между ними за эти дни, делом рук дьявола. Ничего удивительного: ведь она работала рядом с этой истеричкой в магазине, доверху наполненном мормонской литературой. Теперь, после разговора с Луис Нэпп, он хотел найти, наконец, Джо-Бет и объяснить ей, что в их отношениях нет никакой вины ни перед Богом, ни перед людьми и что в них не кроется никакой чертовщины.
Но эта его попытка не увенчалась успехом. Сначала он не мог даже попасть в дом. Он стучал и звонил в дверь минут пять, инстинктивно чувствуя, что внутри кто-то есть. Только когда он встал посреди улицы и принялся громко звать, глядя на закрытые окна, он услышал лязг открываемого замка и вернулся к крыльцу, чтобы объясниться, вероятно, с матерью Джо-Бет, Джойс Магуайр. С матерями ему везло; помогали очки, заикание и весь его вид примерного ученика. Но миссис Магуайр не обратила на это никакого внимания. Ее слова повторили слова Луис Нэпп.
– Ты не нужен здесь. Уходи. Оставь нас в покое.
– Мне нужно поговорить с Джо-Бет. Ведь она дома?
– Да, дома. Но она не хочет тебя видеть.
– Я хотел бы услышать, как она сама это скажет.
– Вот как? – и миссис Магуайр, к его удивлению, открыла перед ним дверь.
Внутри было темно, но он сразу увидел Джо-Бет, стоящую в дальнем конце холла. Она была в черном, словно собиралась на похороны. Светились только ее глаза.
– Скажи ему, – велела мать.
– Джо-Бет, – подал голос Хови. – Можно мне поговорить с тобой?
– Ты не должен был приходить, – тихо сказала Джо-Бет. Он едва расслышал ее сквозь омертвевший воздух. – Это опасно для всех нас. Не приходи сюда больше.
– Но я хотел поговорить с то...
– Бесполезно, Хови. Если ты не уйдешь, произойдут страшные вещи.
– Какие?
Но ответила не она, а ее мать.
– Ты не виноват, – ярость, с которой она его встретила, вдруг куда-то ушла. – Никто не винит тебя. Но пойми, Ховард: то, что случилось с твоей матерью и со мной, еще не закончилось.
– Нет, я этого не понимаю, – ответил он. – Совсем не понимаю.
– Может, это и к лучшему. Но все же уходи. Прямо сейчас, – она уже хотела закрыть дверь.
– П-п-п, – начал Хови, но прежде, чем он успел выговорить «подождите», дверь захлопнулась.
– Черт, – пробормотал он.
Несколько секунд он, как дурак, смотрел на закрытую дверь, пока на другой ее стороне возвращались на место замки и засовы. Поражение было полным. Его отвергала не только миссис Магуайр – Джо-Бет присоединилась к ней. Он не стал пробовать еще раз.
План действий родился у него, когда он уже шел по улице прочь от дома.
Где-то в лесу есть место, где миссис Магуайр, и его мать, и комик испытали страх. Может, именно там, на этом месте, он найдет дверь, которую не так легко будет закрыть перед ним.
– Так будет лучше, – сказала мать, когда звук шагов Хови замер вдали.
– Я знаю, – отозвалась Джо-Бет, продолжая глядеть на запертую дверь.
Мама права. События прошлой ночи – визит Джейфа и то, что он забрал у них Томми-Рэя, – значили прежде всего то, что ни в ком нельзя быть уверенным. Брат, которого она знала и любила, был отнят у нее неведомой силой, явившейся из пошлого. Все, что происходило в Гроуве, было частью этого. И Хови тоже. Но, виновник или жертва, он своим приходом в их дом грозил разрушить хрупкую преграду, которую они воздвигли перед кошмаром прошедшей ночи.
Но от этого ей не было легче. Ей хотелось кинуться к двери, распахнуть ее настежь, окликнуть его, сказать ему что-нибудь хорошее. Но что теперь могло быть хорошего? Разве может она общаться с этим парнем, своим вероятным братом, даже если она ждала его всю жизнь?
У матери был ответ на это; вечный ответ.
– Мы должны молиться, Джо-Бет. Молиться за избавление от бедствий. «Да развеется сила проклятого, кого Господь проклял от уст своих, и да уничтожится он славой Господней...»
– Не вижу я никакой славы, мама.
– Она грядет! Грядет!
– Не думаю, – Джо-Бет вдруг представила, что вечером вернется Томми-Рэй, вернется и на вопрос о Джейфе ответит невинной улыбкой, будто ничего не случилось. Был ли он тем Проклятым, о гибели которого мама сейчас так усердно молилась? Неужели это его Господь проклял от уст своих? Джо-Бет надеялась, что это не так, и молилась лишь о том, чтобы Господь не судил Томми-Рэя чересчур строго. И ее тоже.
Хотя за пределами леса сияло солнце, в гуще его царил полумрак. Звери и птицы, живущие здесь,
