события к событию, заполняя промежутки между ними всякой ерундой вроде сплетен и слухов, и вздыхали с облегчением, когда их дети переставали задавать вопросы о жизни и делались такими же, как они.
И никто никогда не интересовался их верой и их страхами. До сих пор.
Когда Теду Элизандо было тринадцать, учитель рассказал их классу, что сверхдержавы накопили достаточно ракет, чтобы истребить все живое на планете много сотен раз. Эта мысль засела в его голове глубже, чем у товарищей, и он скрывал от них свои ночные кошмары об Армагеддоне, чтобы не быть высмеянным. Наконец, он и сам почти забыл об этом. В двадцать один он получил хорошую работу в Саузенд-Оукс и женился на Лоретте. В следующем году у них появился ребенок. И вскоре сон об огненном конце пришел, опять. Весь в поту, Тед вскочил и подошел к дочкиной кроватке. Она спала, как обычно, на животе. Тед смотрел на нее целый час или больше, потом вернулся в постель. И так это повторялось с тех пор почти каждую ночь, пока не стало чем-то вроде ритуала. Иногда дочка просыпалась и удивленно мигала на отца своими длинными ресницами. Потом она начинала улыбаться ему. Но это не успокаивало Теда. Ночные бдения расшатали его нервы, и кошмары начали посещать его не только в темноте ночи, но и средь бела дня, когда он сидел за рабочим столом. Солнце, освещающее бумаги перед ним, казалось ему зловещим атомным грибом, а любой ветерок доносил крики заживо сгорающих людей.
И вот однажды ночью, стоя у кровати дочери, он услышал, как летят ракеты. В ужасе он схватил Дон, пытаясь спрятать ее. Ее плач разбудил Лоретту, и она пошла искать мужа. Она нашла его в столовой – он уронил дочь на пол, когда увидел, как ее кожа обугливается и чернеет, а ручка превращаются в дымящиеся головешки.
Он провел месяц в больнице, потом вернулся в Гроув. Врачи посчитали, что в лоне семьи его шансы на выздоровление увеличатся. Через год Лоретта подала на развод, суд удовлетворил ее просьбу и поручил ей опеку над ребенком.
С тех пор лишь немногие навещали Теда. Все четыре года он проработал в зоомагазине, и эта работа не отнимала у него много сил. Ему было хорошо среди животных – они тоже не умели притворяться. Но к нему тянулись такие же неприкаянные. Так, Томми-Рэй, которому мать запретила приносить в дом животных, находил утешение в общении с Тедом и пользовался правом доступа в магазин в любое время, чтобы вволю поиграть с щенятами и ужами. Он знал историю Теда. Но они не были друзьями, и он никогда не бывал у Теда дома, до этой ночи.
– Я привел к тебе кое-кого, Тедди. Кое-кого, кто хочет познакомиться с тобой.
– Уже поздно.
– Он не может ждать. Это очень хорошая новость, и мне не с кем ею поделиться, кроме тебя.
– Хорошая новость?
– Мой отец. Он вернулся.
– Да? Слушай, я рад за тебя, Томми-Рэй.
– Не хочешь посмотреть на него?
– Ну...
– Конечно, он хочет, – сказал Джейф, выходя из тени и протягивая руку к Теду. – Друзья моего сына – мои друзья.
Увидев того, кого Томми-Рэй назвал своим отцом, Тед сделал испуганный шаг внутрь дома. Опять кошмар, как в прежние времена. Он никуда и не уходил, просто притаился и ждал. Теперь он стоял перед ним и улыбался.
– Мне нужно от тебя кое-что.
– Что такое, Томми-Рэй? Это мой дом. Ты не имеешь права...
– Это то, что тебе не нужно, – продолжал Джейф, приближаясь к Теду, – без чего тебе станет лучше.
Томми-Рэй зачарованно смотрел, как глаза Теда выкатываются из глазниц и он начинает издавать давящиеся звуки, будто его сейчас вырвет. Но изо рта у него ничего не появилось; вместо этого его поры начали источать бледное, клубящееся, на глазах сгорающее мерцание.
Томми-Рэй остолбенел. Происходящее напоминало гротескный магический акт. Капли выделений, игнорируя силу тяжести, танцевали в воздухе рядом с Тедом, притягиваясь друг к другу и соединяясь в куски твердого ноздреватого вещества, похожего на серый сыр. Вот уже это было единое существо; грубый набросок глубинного страха Теда. Томми-Рэй ухмыльнулся при виде его извивающихся лап и разнокалиберных глаз. Бедняга Тед, он таскал это в себе. Джейф прав – без этого ему будет лучше.
После этого они совершили еще ряд визитов, и каждый приносил им новую тварь, рождающуюся из потерянной души. Все они были белесыми и отдаленно напоминали рептилий, но каждая имела свои черты. Когда ночные приключения подошли к концу, Джейф подвел итог.
– Тоже искусство. Вроде рисования. Как ты думаешь?
– Ага. Мне понравилось.
– Конечно, это не Искусство. Но его эхо. Как и любой другой вид искусства.
– Куда ты теперь?
– Мне нужно отдохнуть. Где-нибудь в тени и прохладе.
– Я знаю такие места.
– Нет. Ты пойдешь домой.
– Зачем?
– Затем, что я хочу, чтобы город проснулся и решил, что мир такой же, как и был.
– А что я скажу Джо-Бет?
– Скажи, что ничего не помнишь. Извинись, если понадобится.
– Я не хочу, – пробормотал Томми-Рэй.
– Знаю, – сказал Джейф, кладя ему руку на плечо. – Но я не хочу, чтобы тебя отправились искать. Они могут найти вещи, которые должны открыться только в наше время.
Томми-Рэй усмехнулся.
– Сколько придется ждать?
– Ты ведь хочешь увидеть, как Гроув перевернется вверх тормашками?
– Еще бы!
Джейф засмеялся.
– Что папа, что сын. Потерпи, парень. Я скоро вернусь.
И, продолжая смеяться, он увел своих зверей в темноту.
4
Девушка его мечты ошибалась: солнце не каждый день сияло над штатом Калифорния. Хови понял это, когда проснулся. Небо было тусклым и серым; ни проблеска голубизны. Он добросовестно выполнил обычные упражнения, но только вспотел, а не почувствовал себя бодрее. Смыв пот под душем, он оделся и направился в Центр.
Он еще не придумал, что скажет Джо-Бет, когда увидит ее. По прошлому опыту он знал, что попытка начать разговор приведет его только к беспомощному заиканию. Поэтому лучше подождать. Если она расстроена, он ее утешит. Если сердита – покается. В любом случае надо загладить промахи предыдущего дня.
Если и было какое-то объяснение того, что случилось между ними накануне в мотеле, часы раздумий не открыл ему этого. Все, что он смог понять, – это что общий кошмар во сне каким-то образом нарушил их телепатическую связь. С этим ничего поделать было нельзя, оставалось ждать. При взаимном желании примирения они договорятся, когда войдут в заведение Батрика, сам воздух которого хранил воспоминание об их первой встрече.
Он направился прямо в ее магазин. За прилавком стояла Луис – миссис Нэпп. Больше никого не было. Он поздоровался, стараясь улыбаться как можно шире, и спросил, пришла ли Джо-Бет. Миссис Нэпп
