взгляд, усмехаясь тонкими губами.
– Вот и мы, – сказал он, когда она потянулась за ключом.
Ключ не желал выходить из замка. Она рванула, и ключ одновременно выскочил из замка и из ее пальцев. Джейф был уже в трех ступеньках от верха. Он не спешил. Она нагнулась за ключом, и тут ее пронзила та же боль, что разбудила ее – такая острая и внезапная, что она забыла обо всем. Вид ключа напомнил ей о случившемся. Она подхватила ключ, выпрямилась, шагнула за дверь (Джейф не двигался) и заперла ее.
– Он здесь, – сообщила она матери.
– Знаю, – Джо-Бет увидела, что она держит в руках. Это был не молитвенник, а восьмидюймовый кухонный нож, потерявшийся не так давно.
– Мама?
– Я знала, что это случится. Я готовилась.
– Ты не можешь одолеть его этим. Он ведь не человек. Правда?
Мать смотрела на запертую дверь.
– Мама, скажи мне.
– Я не знаю, кто он. Я думала об этом... все эти годы. Может, он дьявол. А может быть, и нет, – она перевела взгляд на Джо-Бет. – Я боялась его все время. А вот он пришел, и все оказалось так просто.
– Тогда объясни, – упрямо сказала Джо-Бет. – Я не понимаю. Кто он, и что он сделал с Томми- Рэем?
– Он сказал правду. Он ваш отец. Или, по крайней мере, один из них.
– А сколько же их было?
– Он сделал из меня шлюху. Свел с ума от желания. Я спала с другим человеком, но он, – она указала ножом в направлении двери, за которой слышались шуршащие звуки, – он тот, кто сделал тебя.
– Я слышу, – раздался голос Джейфа. – Все правильно.
– Прочь! – воскликнула мать, направляясь к двери. Джо-Бет окликнула ее, но мать будто не слышала. И не без причины. Она шла не к двери, а к дочери и, схватив ее за руку, приставила нож к ее горлу.
– Я убью ее, – сказала она тому, за дверью. – С Божьей помощью я сделаю это. Попробуй только войти, и твоя дочь умрет.
Она держала руку Джо-Бет так же крепко, как до того Томми-Рэй. Если это и была игра, то очень убедительная.
Джейф постучал в дверь.
– Дочь?
– Ответь ему! – прошипела мать.
– Дочь?
– ...да...
– Ты боишься за свою жизнь? Скажи мне честно. Я люблю тебя и не хочу причинить тебе вред.
– Она боится, – сказала мать.
– Пусть она скажет.
Джо-Бет не колебалась с ответом.
– Да. Да, боюсь. У нее нож, и она...
– Ты поступишь глупо, если убьешь то единственное, что может спасти тебе жизнь. Но ты сделаешь это, так ведь?
– Я не отдам ее тебе.
По ту сторону двери замолчали. Потом Джейф произнес:
– Ладно, – тихий смешок. – Я приду завтра.
Он еще раз толкнул дверь, как будто чтобы убедиться, что она все еще заперта. Потом раздался низкий утробный звук – стон какой-то неведомой твари, не менее жуткий, чем предыдущие угрозы. После все стихло.
– Он ушел, – несмело проговорила Джо-Бет. Мать все еще держала нож у ее горла. – Он ушел. Мама, отпусти меня.
Пятая ступенька лестницы дважды скрипнула, подтверждая, что враги покинули дом. Но лишь через полминуты мать ослабила свою хватку, и еще через минуту отпустила дочь.
– Они ушли из дома, – сказала она. – Но они остались.
– А как же Томми? Нужно отыскать его.
Мать покачала головой.
– Поздно. Мы потеряли его.
– Надо хотя бы попытаться.
Джо-Бет открыла дверь. Внизу на перилах восседало нечто, могущее быть делом рук только Томми-Рэя. В детстве он десятками мастерил кукол для сестры из всевозможных подручных материалов. Те куклы всегда улыбались. И вот теперь он соорудил новую куклу: отца семейства, сделанного из продуктов. Голова из гамбургера с продавленными пальцем дырками-глазами; ноги и руки из овощей; торс из пакета молока, содержимое которого образовало внизу лужу, омывающую стручок перца и две чесночные головки. Джо-Бет смотрела на это грубое художество, и лицо-гамбургер смотрела на нее в ответ. В этот раз на нем не было улыбки. Только две дырки в мясе. Молочная лужа пропитала ковер. Да, мама права. Томми-Рэя они потеряли.
– Ты знала, что этот ублюдок вернется, – сказала она поолуутвердительно.
– Я догадывалась, что он захочет вернуться. Не ко мне. Я для него была только орудием, инкубатором, как все мы...
– Союз Четырех?
– Откуда ты знаешь?
– Ох, мама... люди всегда болтали об этом.
– Я так стыдилась, – проговорила мать, закрыв лицо рукой; другая рука, со все еще зажатым в ней ножом, беспомощно повисла вдоль тела. – Так стыдилась. Я хотела убить себя. Но пастор меня удержал. Он сказал, что я должна жить. Ради Господа. И ради вас с Томми-Рэем.
– Ты очень сильная, – сказала Джо-Бет, отвернувшись от мерзкой куклы. – Я люблю тебя, мама. Я сказала, что боюсь, но я ведь все равно знаю, что ты не сделала бы мне больно.
Мать смотрела на нее, и слезы медленно катились по ее щекам.
Потом она сказала:
– Я сделала бы это. Убила бы тебя.
3
– Мой враг все еще здесь, – сказал Джейф.
Томми-Рэй вел его по тропе, известной только местным детям, тропе, ведущей в обход Холма к уединенному наблюдательному пункту среди скал, из которого каждому, осмелившемуся забраться сюда, открывался прекрасный вид на Лорелтри и Уиндблаф.
Теперь они стояли там вдвоем, отец и сын. Небо было беззвездным, и в домах внизу тоже не было огней. Тучи заволокли небо, а сон – город. Никем не потревоженные, отец и сын стояли и говорили.
– Кто твой враг? Скажи мне, и я перегрызу ему глотку.
Сомневаюсь, что он позволит.
– Не язви, – сказал Томми-Рэй. – Я не такой уж болван. Я знаю, ты считаешь меня ребенком. Но я не ребенок.
– Тебе придется это доказать.
– Докажу. Я ничего не боюсь.
