Зима, вопреки опасениям Триты, не отличалась холодами. Её сырая заволока то сидела туманами, то, разнесённая ветром, отекала по небесам грязью. В общем, зима как зима.
Риши пересиживали непогоду в наспех сложенной хижине. Дадхъянч связал ремнями брёвна, привалил их неподъёмными камнями, а сверху, по стяжкам стен, выложил охапки тростника.
Крыша нещадно текла. В разных местах. Будто задразнивая Дадхъянча, поджидавшего с комком вязкой глины очередную течь в совершенно другом месте.
Однажды хижину присыпало камневалом, снесённым в бурю с горного склона. Она выдержала. Риши не стали разгребать камни, считая, что эта засыпь только на пользу их жилью.
Дадхъянч занимался огнём. Каждый день. Риши жёг, топил и варил. Он стал агнидхом этой хижины. Жрецом её огня. Трита мог по целому дню не вставать с лежанки. Иногда он вскакивал среди ночи и в порыве возбуждения ходил из угла в угол. Неистово размахивая руками и спотыкаясь о ноги ворчливого, разбуженного Дадхъянча.
Трита твердил одно. Он твердил: «Пятый элемент». Что это значило, Дадхъянч не понимал. Мировых элементов существовало четыре. Так же как и сторон света или времён года. Возможно, Трита стоял на пороге великого открытия. Он вообще был реформатором, этот Трита. Куда большим, чем Дадхъянч. Молодой риши жил по правилам, а его товарищ сам создавал правила для себя. Рано или поздно им пришлось бы начать войну. Правда, Трита иногда уходил и отсутствовал день или два. Возвращался он с молочным бурдюком, с котелком варёной говядины, с мукой и мёдом, с ягодами, с сухим душистым листом, который размачивают и жуют, припивая водой. Где он всё это брал?
Дадхъянч ел с неохотой. Но ел. Трита чувствовал, что его молодого товарища тяготит обстановка в их лачуге. Настолько уже тяготит, что кусок не идёт ему в горло. Угнетает соседство этой безумствующей неприкаянности. Но ведь не Трита же позвал его тогда у колодца и навязался следом.
В минуты такого перелома, готовые разразиться последним отчаянным прорывом каждой самостоятельности и независимости, Трита вдруг начинал что-то обсуждать с соседом. Разговор затягивал Дадхъянча, и он понемногу уходил в пучину других проблем.
— Пятый элемент! — сказал вдруг Трита, когда они доедали высушенный инжир. — Пятый элемент — вот та великая загадка, которую проглядели боги. Возможно, нам на погибель.
Дадхъянч вернулся из своего глухо закрытого одиночества и посмотрел на Триту:
— Что такое пятый элемент?
— Вещица, способная повернуть дальнейшее развитие человеческой жизни. Собственно говоря, — Трита придал лицу умствующе-настойчивый вид, — она повторяет в себе известные четыре элемента. Но сама по себе, в чистом, так сказать, виде, как бы не предусмотрена строением мира. У мира четыре угла, равновесие которых и составляет гармонию. Значение пятого элемента не связано с этой гармонией. Не связано! Пятый элемент развивается самостоятельно, и этим он страшен.
— Где он помещён?
— В центре, разумеется. Где же ещё?
— Пятый элемент — это пятая стихия?
— Да, — Трита встал, сложил ладони у лица и, расхаживая по лачуге, направил мысли в слова. — Пятая стихия. Четыре даны, пятую находим сами.
— Или получаем её от демонов.
Трита обернулся, сверкнул глазами:
— Да. Или получаем её от демонов. А о чём говорит закон? Рита говорит: «То, что хорошо для даса — плохо для арийца. Может ли даса помочь арийцу? Может. Если эта помощь воплотится потом в гибели арийца.»
— Ты же говорил, что демон внутри нас, — вспомнил Дадхъянч. — Значит ли это, что мы сами создаём даса?
— Не его самого, а только его силу или слабость. Его свойства.
— Но ведь и демон может создавать арийца!?
— Конечно, конечно, конечно, — задумчиво пропел Трита. — Пусть только он начнёт с нами бороться. Пусть только зашевелится.
— Может быть, пятый элемент — тот подарок даса, который мы должны открыть как бы сами? Как бы сами.
— Этого я и боюсь больше всего, — подытожил Трита. — Если это так, значит, демон научился с нами бороться. Нашёл путь.
— И всё-таки что такое пятый элемент? — настойчиво допытывался Дадъхянч, спрашивая скорее самого себя, чем собеседника.
— Огонь, Вода, Небо и Земля — только названия, как ты понимаешь. Огонь — это энергия. То есть действие, движение, создающее поток жизненных сил. Основное свойство жизни, заметь. Вода есть жидкость. Небо — всё, что будет летучим и неразличимым для глаза. Земля — плоть. Они заняли все стороны пространства. Основные, разумеется. Потому что другие направления пространства образованы их отношениями между собой. Места для пятого элемента здесь нет. Он вошёл в круг. Не сумел прорваться через их влияние. Понимаешь? Оказался не снаружи, в стороне стихии, а внутри. Уравновесил их. Пространство осталось четырёхмерным. Прошлое, настоящее, будущее и неслучившееся. Середина, края, верх, низ. Как ни кувыркайся, — четырёхмерное. Пятый элемент не самостоятелен. Но сила его столь высока, что может быть сравнима с мировым элементом.
— Что же это такое?
Трита остановился и продолжил заговорщицким шёпотом:
— Он уже есть. Раз он находится в круге. Он создан в виде наиболее совершенного элемента.
Однажды пятый элемент сотворил самого человека. Думаю, это было так: молния ударила в ствол дерева, ствол загорелся, а Ману, бывший ещё диким, увидел огонь. Потом он научился получать его сам и управлять им…
— Разве ему не Савитар дал огонь?
— Может быть, может быть, — скривился Трита, протестующе жестикулируя, — не перебивай. Огонь сделал нас людьми, а кто делает огонь?
— Дерево!
— Верно. Теперь представь на секунду, что Савитар, как ты говоришь, открыл бы Огонь не дикому Ману, а какому-нибудь волку или медведю. Что бы с нами было?
— Страшно подумать.
— То-то и оно. Дерево выполнило свою роль, но есть и новый пятый элемент. Возможно, он сидит в камне, — Трита растянулся на шкуре, заломил руки под голову и закрыл глаза.
— Возможно, возможно, — проговорил он мечтательно. — Я даже слышал про это. Он сидит в камне, его извлекают с помощью огня, нагревая камень в очаге. Из камня берут красную мякоть, которая, остывая, снова превращается в камень. Другой камень. Более прочный, чем тот, который её породил.
— Откуда ты знаешь? — узумился Дадхъянч.
— Пустой вопрос.
— Подумаешь, камень. Разве он может быть пятым элементом?
— Свойства этого камня таковы, что человек будет их изучать много-много сотен лет, но так и не постигнет до конца.
— В чём же здесь опасность? — насторожился Дадхъянч.
— Он, как любой пятый элемент, открытый познанию, уничтожает круг его создавший. Выходя за рамки этого круга. Ага. Уничтожает, понимаешь? Одним из своих свойств. Стало быть, он уничтожает и человека, попавшего в окончательную зависимость от него. После чего снова выстраивается гармония четырёх стихий, боги снова создают человека, а человек снова ищет пятый элемент. Всё повторяется. Меняется только сама вещица.
Дадхъянч вздохнул. Ему стало трудно слушать Триту. Дадхъянча и до того знобило, но сейчас уже трясло. Внутри молодого риши загоралась лихорадка.
