надежности, чтобы никому из евреев не удалось избежать гибели, двести полицейских возьмут гетто в кольцо оцепления.
Вместе с охранявшим его Шалаи Валленберг поспешил к Вайне. Используя обычную комбинацию угроз и обещаний, он потребовал, чтобы «чудовищный план» был отменен. Но по-видимому, к этому времени Вайна уже ко всему, включая спасение собственной шкуры, стал относиться довольно-таки безразлично. Он охотно признал, что оповещен о проведении операции и что в общем-то даже «играет в ней кое-какую административную роль». И он не сделает ничего, что могло бы ее остановить.
Оставался только один человек, который мог бы бойню предотвратить, — генерал Август Шмидтгубер. Он осуществлял в городе общее командование силами СС, и одно из его подразделений должно было возглавить команду убийц. Для Валленберга личное свидание с Шмидтгубером было бы слишком рискованным: эсэсовцы уже охотились за дипломатом; кроме того, дело, с которым он собирался обратиться к генералу, пометило бы его как опасного свидетеля, которого разумнее всего было бы устранить. Шалаи, взявшийся переговорить с Шмидтгубером от имени Валленберга, передал генералу, что, если бойня произойдет, Валленберг сделает все, чтобы Шмидтгубер считался лично за нее ответственным и был повешен как преступник после окончания войны.
Передовые части русских находились в это время в двухстах метрах от гетто и постепенно, метр за метром, продвигались вперед. Поэтому бойню следовало начинать немедленно или не начинать ее вовсе. Времени на то, чтобы найти Валленберга и заставить его замолчать, не было. В ярости от собственной нерешительности Шмидтгубер бегал по штабу взад и вперед, пока нервы у него не выдержали. Он поднял трубку и приказал, чтобы акция против гетто ни в коем случае не начиналась. Валленберг одержал свою последнюю победу.
Когда через два дня русские вошли в Общее гетто, они нашли в нем 69 000 евреев живыми. В Международном гетто уцелело еще 25 000, и позже, когда взяли Буду, вторую половину города за рекой, еще около 25 000 евреев вышли из своих убежищ в монастырях, церквях и домах, где их скрывало местное население. В общей сложности «окончательное решение» пережили 120 000 венгерских евреев — самая большая еврейская община, оставшаяся в Европе.
Как считает Пер Ангер, близкий коллега Валленберга по миссии, в заслугу Валленбергу можно поставить спасение евреев как в Международном, так и в Общем гетто. «Он был единственным дипломатом, оставшимся в Пеште с одной только целью — защитить этих людей. И против всех ожиданий он в этом преуспел. В общей сложности ему обязаны жизнью не менее 100000 человек».
ГЛАВА 11
Как ни занят был Валленберг в эти последние отчаянные недели спасением людей, он также нашел время подумать о том, какое будущее ожидает после войны Венгрию и ее уцелевшее еврейское население. Еще в начале ноября 1944 года он открыл при своем Отделе С небольшой филиал, во главе которого поставил молодого талантливого еврейского экономиста Реже Мюллера и поручил ему разработать подробный социально-экономический план восстановления нормальной жизни после поражения нацистов.
Валленберг даже снял для Мюллера дополнительное помещение, где тот мог работать в относительном спокойствии и уединении, и пообещал ему, что необходимые для осуществления плана немалые капиталы будут изысканы через американское УВБ и ДЖОЙНТ. Мюллер и его небольшой персонал с энтузиазмом взялись за дело и разработали документ, к которому Валленберг добавил завершающие мазки. Во вступительном тексте к плану он еще раз продемонстрировал присущий ему своего рода «практический идеализм», означающий нечто большее, чем политическую наивность.
Как подчеркивалось, план восстановления предусматривал прежде всего «инициативу и самостоятельность его участников при тесном взаимодействии их друг с другом». Валленберг был щедр на похвалу Мюллеру и его коллегам: «Я познакомился с разработчиками этого плана во времена тяжелых испытаний. Критериями, которыми я руководствовался, подбирая их для этой работы, были честность, предприимчивость и сочувствие к людям».
Валленберг объясняет далее, что в осуществлении плана «предполагается использовать кратчайшие пути к достижению цели, а это значит — частную инициативу. Одновременно мы будем приветствовать государственную поддержку и действовать в одной упряжке с властями при условии, что это не приведет к задержкам в оказании помощи тем, кто в ней нуждается».
Названия основных разделов обнаруживают всесторонность и практичность подхода разработчиков: поиск пропавших лиц и воссоединение семей, срочное распределение продовольствия; обеспечение жильем и распределение предметов первой необходимости; медицинское обслуживание; призрение сирот; информационная служба; восстановление коммерческой и деловой жизни; создание рабочих мест. Вместе с тем, считая, что Советский Союз позволит на подконтрольной ему территории проведение независимой от него и к тому же финансируемой США операции по восстановлению, Валленберг продемонстрировал полное отсутствие у него политического чутья. Впрочем, эту наивную политическую доверчивость он разделял в то время с многими людьми доброй воли. Скоро она будет стоить ему свободы.
Валленберг намеревался представить свой план венгерскому Временному правительству, учрежденному под эгидой русских на востоке страны в городе Дебрецене (в 120 милях от Будапешта), как можно скорее. Поэтому в последние дни осады он опять переменил место жительства таким образом, чтобы оно находилось на пути наступления передовых советских войск. В Дебрецен Валленберг собирался еще по одной причине. Он хотел обратиться к советскому командующему, маршалу Малиновскому, с просьбой о срочных поставках продовольствия и медикаментов для двух будапештских гетто. Соответственно, вместе со своим водителем Лангфельдером он обосновался в доме, принадлежащем организации Красного Креста, на улице Бенцур.
13 января подразделение русских солдат с осторожностью продвигалось по этой улице, проверяя, по мере наступления, каждый дом. На доме №16 солдаты с удивлением увидели желто-голубой шведский флаг. Несколько озадаченному русскому сержанту Валленберг объяснил — на разговорном русском, — что он является шведским поверенным в делах на освобожденной территории Венгрии.
Он попросил встречи с русским офицером, и через некоторое время к дому прибыл майор Дмитрий Демченко. Они долго разговаривали, после чего Демченко отправился вместе с Валленбергом и Лангфельдером в штаб генерала Чернышева, командовавшего районом Зугло. Валленберг объяснил Чернышеву, что он собирается ехать в Дебрецен для встречи там с генералом Малиновским и Временным правительством. Чернышев дал ему необходимое разрешение и приказал майору Демченко сопровождать Валленберга с эскортом из двух солдат.
Ранним утром 17 января Валленберг и Лангфельдер в сопровождении Демченко и двух солдат на мотоцикле вернулись на улицу Бенцур. Валленберг собрал свой багаж — свой верный рюкзак и чемодан, который охранял один из его служащих. В чемодане хранились остатки средств, всего 222 000 пенгё — немалая сумма для того времени.
С улицы Бенцур Валленберг поехал к охраняемому шведской миссией дому на улице Татра — попрощаться с самыми близкими своими сотрудниками. Вместе с ним и шофером Лангфельдером туда же отправился доктор Эрнё Петё. Демченко сопровождал их сзади, в люльке мотоцикла. Валленберг, казалось, был в хорошем настроении. Он сказал Петё, что русские хорошо за ним присматривают. Затем, указывая через заднее стекло автомобиля на сопровождающих, он пророчески заметил: «Не знаю, защищают они меня или за мной следят. Я не уверен, кто я — их гость или пленник?»
В доме номер 6 на улице Татра Валленберг поднялся наверх по лестнице и поговорил со своими еврейскими помощниками, сопровождение ожидало его в это время на улице. Валленберг объяснил Реже Мюллеру, что он отправляется в Дебрецен с планом восстановления Венгрии, затем он достал из чемодана 100 000 пенгё и передал их Мюллеру, сказав, чтобы тот истратил их на текущие расходы. Присутствовавший там же Дьёрдь Гергей вспоминает, что Валленбергу, находившемуся тогда в хорошем расположении духа, не терпелось отправиться в Дебрецен. «Он сказал, что вернется оттуда самое позднее дней через
