Валленбергу) якобы было дано задание убить Рауля Валленберга 15-17 января. Ведущий допрос никогда не утверждал, будто бы Рауль Валленберг занимался шпионской деятельностью в пользу США, но его называли империалистическим агентом и подлым человеком, который получил большие деньги от Госдепартамента. Итак, хотя Рауля Валленберга подозревали в шпионаже, его не обвиняли в этом открыто, поскольку было трудно выдвигать тезис о том, что Рауль Валленберг был убит ДЖОЙНТ, если он одновременно был одним из руководителей ее разведывательной деятельности. Следовательно, для советской стороны было важнее доказать, что Рауль Валленберг был убит в Венгрии в январе 1945 г., чем то, что он был шпионом.
Лишь в августе 1953 г. появился советский полковник и сообщил, что процесс отменяется. Из доклада Хрущева на XX съезде партии в 1956 г. следовало, что Сталин, пока он был жив, лично наблюдал за подготовкой к этому процессу.
Свидетельство Бенедека было подтверждено в 1984 г., когда сбежавший сотрудник АВО еврейского происхождения Карой Ремени рассказал, что в январе 1953 г. он получил специальное задание в АВО, а именно анализ некоего следственного материала перед запланированным сионистским процессом. Было неясно, как Валленберга должны были использовать во время процесса. Ремени допрашивал также свыше десятка лиц, которые знали Валленберга по Будапешту в 1944-1945 гг. Сотрудник АВО лично допрашивал среди прочих Бенедека. Он мог назвать советников из советской госбезопасности, но, вероятно, их фамилии не настоящие, а конспиративные. Один из советников показывал копии протоколов допросов в Венгрии о деятельности там Рауля Валленберга. Не удалось идентифицировать каких-либо советников из советской госбезопасности.
XI
ЧТО СЛУЧИЛОСЬ С РАУЛЕМ ВАЛЛЕНБЕРГОМ
В ИЮЛЕ 1947 г.?
ДОКУМЕНТЫ
Единственный документ из советских/российских архивов, который содержит какие-то определенные данные о судьбе Рауля Валленберга, — так называемый рапорт Смольцова. Согласно этому рапорту, подписанному главным врачом Лубянской тюрьмы Смольцовым и адресованному министру госбезопасности Абакумову, заключенный под фамилией «Валенберг» умер в ночь на 17 июля 1947 г. «предположительно вследствие наступившего инфаркта миокарда». В рапорте говорится, что Рауль Валленберг известен «Вам» (т.е. Абакумову) и что Смольцов, в связи с данными Абакумовым «распоряжением о личном наблюдении за Валенбергом», просит дать указание о том, кому поручить вскрытие для установления причины смерти. На рапорте по диагонали в нижнем левом углу имеется следующая надпись: «Доложил лично министру. Приказано труп кремировать без вскрытия. 17/VII Смольцов». Следовательно, рапорт никогда не отсылался и стал документом самого Смольцова; не известно в точности, где он хранился (дополнительно об этом смотри ниже). Имеется нумерация в виде цифр 159 (вероятно, с еле заметными точками после цифр) в верхнем правом углу; не удалось установить, в какую последовательность входил этот номер.
В так называемом «меморандуме Громыко» указывалось, что «некоторые прежние руководители органов госбезопасности в течение ряда лет давали неправильные сведения Министерству иностранных дел СССР».
Как видно из документов, последнее утверждение неверно. До февраля 1947 г. Министерство иностранных дел вообще не получало никаких данных из МГБ; затем был дан ответ, что Рауль Валленберг находится в МГБ. Нелепо то, что в 1956 г., когда многие сотрудники органов госбезопасности, которые встречались с Раулем Валленбергом и даже отвечали за него, были еще живы, никто будто его не знал. Единственное приемлемое объяснение этому, что здесь еще раз утверждается, должно состоять в том, что никакого серьезного расследования, по существу, не проводилось просто потому, что ничего подобного и не требовалось: по крайней мере, узкий круг руководителей точно знал, что произошло.
Со шведской стороны немедленно заметили, что так называемый «меморандум Громыко» был не столь категоричным и, следовательно, выводы в нем страдали некоторой неуверенностью. Возможны два альтернативных объяснения: либо формулировки диктовались отсутствием документов вследствие уничтожения всей документации, либо советская сторона не была уверена в наличии у шведской стороны дополнительных свидетельских показаний про запас. Ведь Молотов четко спрашивал Хедлунда во время их беседы в марте 1956 г., какой период охватывали свидетельства немецких военнопленных, и мог затем учитывать это в переданных материалах. Сам Хедлунд отвечал, что они простирались до 1947-го или 1948 г.
В предыдущем разделе отмечались проекты различных вариантов той версии, которая была изложена в «меморандуме Громыко». При этом во всех версиях вина за заключение в тюрьму и смерть Рауля Валленберга возлагалась на Абакумова.
В направленной в Центральный Комитет внутренней докладной записке министра иностранных дел Молотова и председателя КГБ Серова от 28 апреля 1956 г. констатируется, что свидетельские показания, переданные шведской стороной, совпадают с реальными обстоятельствами ареста и пребывания Рауля Валленберга в советских тюрьмах. Поэтому Молотов и Серов считают, что шведам «следует рассказать о судьбе Рауля Валленберга». В апреле 1956 г. в виде концепции возникает другая версия, отличающаяся от изложенной в «меморандуме Громыко». В ней говорится, что Рауль Валленберг умер в больничной камере в Лефортовской тюрьме (хотя Лефортово в этой фразе четко не названо).
В докладной записке министра иностранных дел Шепилова в Центральный Комитет с проектом ответа Швеции (октябрь 1956 г.) утверждается, что Рауль Валленберг содержался в Лефортово и Бутырке (!) и он скоропостижно (внезапно) умер «в тюрьме» 17 июля 1947 г., а тело затем было кремировано. Кроме того, сообщается, что информация в докладной записке поступила от опрошенных лиц, которые могли иметь какое-то отношение к обстоятельствам, указанным в материалах шведской стороны.
Здесь можно также вновь напомнить о письменном запросе заместителя министра иностранных дел Громыко председателю КГБ в 1954 г. о том, когда и при каких обстоятельствах умер Рауль Валленберг. Он получил ответ, что неуместно отклоняться от того ответа, который давался с 1947 г. В шведской Белой книге 1957 г. сообщается о том, что сказали многие сокамерники Рауля Валленберга о допросах, проводившихся вечером 22 июля 1947 г., после чего они были изолированы (см. ниже). То, что эти допросы имели место, подтверждается также записями о вызовах на допросы, которые были найдены в личных делах соответствующих заключенных. Допросы продолжались в среднем 20-30 минут, иногда дольше, их проводили в первую очередь Карташов и Кузьмишин. Кроме того, Карташов допрашивал Лангфельдера 23 июля в течение 14 часов. Не удалось установить, кто был переводчиком. Записи допросов в протоколах нет.
Представляет большой интерес книга регистрации личных вещей и ценностей заключенных. Относительно Рауля Валленберга в ней сообщается (запись зачеркнута, но восстановлена), какие личные вещи были привезены при перемещении из Лефортова на Лубянку в феврале-марте 1947 г. Однако не указывается, что произошло с ними затем. Клетка для этих сведений пуста, что уникально. По всем другим заключенным в книге записей есть сведения о том, куда затем были направлены их личные вещи. Дополнительных документальных указаний о том, что могло произойти с Раулем Валленбергом в июле 1947 г., не найдено. Список умерших в Бутырской тюрьме заключенных сохранился с 1947 г., но фамилии Рауля Валленберга там нет. В единственном в то время в Москве Донском крематории жертвы репрессий отдельно
