— Как хоть зовут тебя? — обернулся к ней Цимбаларь, кроме всего прочего, выполнявший в машине роль штурмана.
— Маруся, — ответила девица совсем не девичьим голосом.
— Хохлуха?
— Шведка.
— Оно и видно… А зачем ты такая здоровая выросла?
— Ничего ты. дядя, в современной красоте не понимаешь. Мне от клиентов отбоя нет.
— Извращенцы все твои клиенты. Для любви нужна женщина хрупкая, нежная.
— Я тоже нежная. — Девица икнула, прикрыв ладошкой рот.
На этом разговор прервался, потому что машина прибыла туда, куда следует. Фары осветили щербатую стену «хрущобы» и фанерную дверь подъезда, мотавшуюся на ветру.
— Повезло, — констатировал Цимбаларь. — А я кодового замка опасался.
— Этаж-то хоть какой? — осведомился Донцов.
— Судя по всему, пятый.
— Так я и знал!
— Ты Марусю попроси, — посоветовал Цимбаларь. — Она тебя на закорках туда дотащит. Баксы-то отрабатывать надо.
Как бы то ни было, но спустя пять минут все трое оказались на лестничной площадке пятого этажа перед дверью, предназначенной скорее для бомбоубежища, чем для обыкновенной квартиры. «Глазок» в ней и то, наверное, был из бронестекла. Видимо, у фотографа были серьезные основания опасаться если и не за свое имущество, то за свою безопасность.
Донцов и Цимбаларь рассредоточились вне зоны обзора «глазка», а Маруся, уже подробно проинструктированная, позвонила в квартиру, предварительно придав своему личику ангельское выражение.
Приближающихся шагов слышно не было, но кто-то глухо произнес из-за двери:
— Вам кого?
— Ростислава Петровича. — Маруся кокетливо улыбнулась (за пятьдесят баксов и не такое изобразишь).
— Вас приглашали или по объявлению?
— Ага, — неопределенно ответила девица.
Внутри умолкли, видимо, внимательно изучая позднюю гостью в «глазок». Осмотр прошел для Маруси благоприятно, о чем возвестил грохот отпирающихся запоров. Когда эта симфония металла завершилась мелодичным звоном сброшенной цепочки, Цимбаларь резко пихнул девушку вперед и, выхватив пистолет, ввалился вслед за ней.
— Что-что-что-что вам надо? — раздалось из прихожей.
— По делу! — грозно рявкнул Цимбаларь. — Спецоперация. Выявляем производителей порнопродукции.
Когда в квартиру вошел Донцов, его коллега уже вовсю хозяйничал там. С воплем: «Посторонние есть?» — он быстренько обследовал все помещения, опрокинул что-то в ванной, а из туалета выволок за шкирку паренька в спущенных штанах.
— Это кто? — осведомился Цимбаларь, тыкая парня пистолетом под ребро.
— Мой ассистент, — торопливо объяснил фотограф, типичный жирненький плейбой с фигурной стрижкой на голове. — Я, собственного говоря, не понимаю…
— Молчать! А ты на пол. — приказал Цимбаларь пареньку. — Руки за спину.
В гостиной было оборудовано что-то вроде фотоателье — ширмы, расписные задники, софиты, профессиональная съемочная аппаратура. Цимбаларь тут же принялся потрошить ящики шкафов, забитые цветными крупноформатными фотоснимками.
Как виделось из прихожей Донцову, все они изображали, говоря по-французски, «ню», то есть обнаженную натуру, представленную в самых разных комбинациях и позах.
— Это мои знакомые, — немедленно сообщил фотограф.
— Славная компания, — похвалил Цимбаларь, роняя уже просмотренные снимки на пол. — Многостаночники. И с бабами совокупляются, и с мужиками, и с детьми, и даже с собачками. Только ишака не хватает.
Хозяин квартиры промолчал, раздавленный внезапно свалившимся на него несчастьем. Парнишка в коридоре жалобно хныкал. Маруся без приглашения уселась в кресло, закинула ногу за ногу, едва не сшибив при этом люстру, и подобрала с пола несколько фотографий.
— Какая мерзость! — воскликнула она. — И
— Это наш эксперт по порнографии. — почтительно понизив голос, сообщил Цимбаларь. — Из полиции нравов. В Европе стажировалась.
— Вы путаете порнографию с эротикой, — заканючил фотограф — Путем изображения обнаженного тела я раскрываю в своих работах представления о красоте, ценности земного чувственного бытия и здоровой сексапильности. Я чту законы… В конце концов, у меня есть лицензия.
— Товарищ майор, проверьте лицензию у этого хлыща. — Цимбаларь подмигнул Донцову. — Если что не так, сразу наручники на него. А мы пока продолжим поиск компрометирующих материалов…
Перешагнув через «ассистента», который лежал в прежней позе, но штаны успел подтянуть, Донцов провел фотографа на кухню, где огорошил следующим заявлением:
— Я, конечно, настроен не столь бескомпромиссно, как мой коллега по службе, но со всей ответственностью заявляю — вам грозят крупные неприятности. И сразу по нескольким статьям. Развратные действия, содержание притона, незаконное предпринимательство и так далее. Не удивлюсь, если здесь найдутся и наркотики. Хотя бы одна доза. Все это потянет как минимум лет на пять-шесть. Впрочем, до суда дело может и не дойти. Люди с вашими наклонностями в следственном изоляторе редко выживают.
— Так, может, как-нибудь договоримся? — потупился фотограф. — Я ведь не бандит и не убийца. Зачем меня губить?
— То, что вы готовы к сотрудничеству, это уже хорошо, — кивнул Донцов. — Проверим вашу искренность. Где сейчас эта женщина? — На его ладони появился снимок Тамарки-санитарки.
— Честное слово, не знаю. — Фотограф приложил руку к сердцу. — Я ее уже давно не видел.
— Выкладывайте все, что вам о ней известно. Попрошу по порядку и со всеми подробностями.
— Можно я сяду? Что-то ноги ослабли.
— Пожалуйста.
— Тогда я немного выпью с вашего позволения?
— Как угодно.
— Спасибо. — Фотограф хлобыстнул полный стакан какого-то импортного зелья, и бледность на его лице стала быстро сменяться апоплексическим румянцем. — Встретились мы случайно, ей понадобились от меня кое-какие профессиональные услуги.
— Изготовить снимки для фальшивых документа. — подсказал Донцов. — Это нам известно.
— Потом она заходила ко мне несколько раз… Вдруг, словно опомнившись, фотограф взмолился: — Так вы обещаете, что все это можно будет замять?
— Обещаю, если посодействуете найти ее.
—
— Вы лучше продолжайте, продолжайте.
— Так получилось, что она осталась жить у меня. Но только не подумайте ничего предосудительного… Просто предложила за комнату хорошие деньги, а я как раз сидел на мели. Грех было отказываться…
— Как ее звали?
— Я звал ее Дуня. Полное имя Доан Динь Тхи. Звучно, правда?
— Подождите, сейчас запишу. — Донцов извлек из кармана письменные принадлежности.
