В этот момент обе рации, лежавшие рядышком на столе, заговорили голосом Людочки:
— «Третий» вызывает «Первого». «Третий» вызывает «Первого»... Да отзовись же ты наконец-то!
Цимбаларь уже потянулся было к рации, но Кондаков остановил его.
— Не отвечай! Почуяв неладное, она сама прибежит. Вот тогда и потолкуем о наших насущных проблемах. Заодно одурачим слежку.
— Надолго ли, — буркнул Цимбаларь.
Не дождавшись ответа, Людочка чертыхнулась, что в общем-то было для неё нехарактерно, и умолкла.
Кондаков и Цимбаларь, занятые своими разговорами, уже забыли о ней, когда дверь кабинета резко распахнулась и на пороге предстала Людочка, прятавшая руки в пышной песцовой муфте. Одновременно в замёрзшем окне мелькнула тень человека. взгромоздившегося на завалинку.
— С вами всё в порядке? — облегчённо вздохнув, она рухнула на стул, предназначенный для пациентов. — А я чего только не напридумала себе... Почему не отвечали на вызов?
— На то есть веские причины, и сейчас ты о них узнаешь, — сказал Кондаков. — Кто там за окном затаился? Ваня?
— Да, страхует меня.
— Тогда давай и его позовём, — Кондаков новеньким костылём постучал в оконную раму. — Эй, мазурик, дуй сюда.
Через пару минут появился Ваня, на лице которого цвели алые поцелуи мороза. Людочка, спохватившись, достала из муфты пистолет и осторожно сняла курок с боевого взвода.
— Наконец-то мы снова в сборе, — Кондаков одарил всех отеческой улыбкой. — Первым делом хочу обрадовать Людмилу Савельевну. Её подозрения, касающиеся перехвата наших радиопереговоров, подтвердились.
— Вот уж действительно радость, — фыркнула Людочка.
— Доказательством тому служит сегодняшний случай на сыроварне, — продолжал Кондаков. — Против нас ведётся настоящая тайная война. Если это происки зырянского Омоля или индейской Паучихи, можно заранее поднимать вверх лапки.. Эти господа-товарищи нам не по зубам. Но если на нас катят бочку обычные люди из плоти и крови, мы должны разоблачить их и соответствующим образом наказать. Вопрос лишь в том, кто из жителей Чарусы мог провернуть эти делишки с поджогом магазина и порчей сыра, а заодно бросить тень на нового участкового и новую учительницу.
— Хотя деревня маленькая и каждый её обитатель буквально на виду, людей, способных на такое коварство, я, честно сказать, не распознал, — ответил Цимбаларь. — Хотя они, безусловно, есть.
— Стало быть, можно ожидать нож в спину от любой бабки, подметающей твою избу, и от любого мужика, вежливо раскланивающегося при встрече? — осведомился Кондаков.
— Но держать под подозрением сразу двести человек — это то же самое, что сражаться с пресловутым Омолем, — заметила Людочка. — Мы заранее обречены на неудачу.
— До весны как-нибудь перетопчемся, а потом с первой же оказией рванём отсюда, — произнёс Ваня простуженным голосом. — Хватит с меня этой северной романтики. Если здесь коты не водятся, то и лилипутам делать нечего.
— Ты ещё доживи до весны, — ухмыльнулся Цимбаларь. — Но в любом случае я не уеду отсюда до тех пор, пока не раскрою убийство Черенкова. Такой у меня зарок.
Покосившись на медицинские приборы, кучей валявшиеся на столе, Людочка сказала:
— Случается, что человек ощущает недомогание, но врачи не могут определить его причину. А потом выясняется, что болезней было сразу несколько и их симптомы, накладываясь друг на друга, мешали поставить правильный диагноз.
— Что ты хочешь этим сказать? — осведомился Цимбаларь.
— Мы ожидаем подвоха от жителей Чарусы, а нам, возможно, вредит кто-то совсем иной, никак не связанный с местными проблемами.
— Например?
— Например, наша недавняя попутчица Изольда Марковна Архенгольц.
— Ей-то это зачем?
— Откуда я знаю... Возможно, Пётр Фомич обесчестил её в девическом возрасте. Или ты засадил за решётку её мужа. Биографии-то у вас обоих богатые. Покопайтесь в них на досуге.
— Подожди, подожди... — Цимбаларь наморщил лоб, как бы вспоминая что-то. — А ведь при первой встрече она глянула на меня так, словно мы уже виделись прежде. Да и голос её показался мне знакомым.
— Тогда я ошиблась в предположениях, — Людочка еле заметно улыбнулась. — Это именно ты обесчестил юную Изольду Марковну, а Пётр Фомич, скажем, засадил за решётку её дедушку.
— Хватит паясничать, — нахмурился Кондаков. — Лучше обоснуй свои подозрения.
— Во-первых, поджигательница была высокого роста, примерно как я, — Людочка стала загибать пальцы. — Местные красотки, как вы успели заметить, стройностью не отличаются... Во-вторых, запах духов, сохранившихся на тулупчике. Тут у меня стопроцентной уверенности нет, но, кажется, это были очень дорогие духи, которых и за сто вёрст в округе не сыщешь. В-третьих, из избы старосты открывается прекрасный вид на магазин, а Изольда Марковна в ночь пожара находилась там одна, если не считать маленькой девочки. В-четвёртых, упаковку антибиотики она могла похитить ещё в дороге, ведь часть медикаментов погрузили на её снегоход. В-пятых, техническое обеспечение. Женщины, побывавшие на записи фольклорных песен, в один голос утверждают, что у неё всяческой радиоаппаратуры невпроворот. Среди магнитофонов, проигрывателей и тюнеров вполне может оказаться и приёмник, позволяющий настроиться на частоту наших раций... Кроме того, во всех этих кознях ощущается женский почерк. Заколоть человека вилами или утопить его в проруби — это одно. А плести хитроумные интриги — совсем другое.
— Допустим, что я действительно виноват перед Изольдой Марковной, хотя это очень и очень сомнительно, — сказал Цимбаларь. — Но почему мои личные неприятности затрагивают и вас, людей, в общем-то, посторонних? Ведь формально мы познакомились только в Чарусе. Тем более что при желании она могла давно поквитаться со мной. Подпёрла бы дверь опорного пункта брёвнышком, бросила внутрь пару бутылок с керосином — и поминай как звали.
— Возможно, она не собирается проливать твою кровь, — сказала Людочка.
— Или, наоборот, она собирается пролить твою кровь чужими руками, — вмешался Ваня. — Вот и восстанавливает против тебя местную публику. Что касается первого вопроса, то ответ лежит на поверхности. Уж если она прослушивает наши радиопереговоры, то ей известно, что мы одна шайка- лейка.
— Озадачили вы меня... — Цимбаларь и в самом деле выглядел слегка растерянным. — А вдруг эта Изольда Марковна профессиональная охотница за участковыми и я уже не первая её жертва?
— Только не вздумай примерять её к убийству Черенкова, — сказала Людочка. — В Чарусе она раньше не бывала, это ясно как день.
— Как вы вообще состыковались?
— Прибыв в райцентр, мы поселились в местной гостинице и стали ожидать попутного рейса до Чарусы. А она жила этажом выше. Слово за слово — и познакомились.
— От кого исходила инициатива?
— Скорее всего, от неё. Сам знаешь, я не очень-то легка на подъём... Помню, однажды она сказала, что собирается посетить какую-нибудь отдалённую деревню, население которой имеет угро-финские корни. В этом смысле Чаруса её вполне устраивала. Вот и решили добираться вместе.
— Откуда она узнала о ваших планах?
— Да мы их, собственно говоря, и не скрывали. Каждый день наведывались то в отдел образования, то в больницу, то на автобазу.
— Кроме тулупа и антибиотиков у вас ничего больше не пропало?
— Вроде бы нет. Самое ценное — это ноутбук и прибор спутниковой связи. Оба на месте, оба
