едва не изнасиловали.
— Кто? — хором вскричали все как один сотрудники опергруппы мужского пола. — Кто этот поганый извращенец?
— Это извращенка, — призналась Людочка. — Причём не поганая, а распрекрасная. Брюнетка с антрацитовыми глазами.
— Ну это совсем другое дело, — мужская часть опергруппы вздохнула с облегчением. — Тут криминала нет. Даже, наоборот, пикантно.
— Вот что значит мужская психология, — посетовала Людочка. — Везде двойные стандарты.
Воспользовавшись удобным моментом, Кондаков заявил:
— Уж если всё складывается так удачно, то, наверное, и бумага против оружейных коллекционеров не нужна.
— Не отлынивай, Пётр Фомич, — упрекнул его Цимбаларь. — Пока что наша удача всё больше на словах. Подход к хозяину «боте-патронов» мы должны найти сами. Так что труби поход… Ну а мы с Ваней, как всегда, отправляемся в свободный поиск.
— Причём каждый сам по себе, — уточнил Ваня Коршун.
— Только, пожалуйста, обходи стороной бродячих котов и потенциальных педофилов, — попросила Людочка.
Кроме довольно скудных биографических сведений, случайно (а может, и преднамеренно) обронённых в телефонном разговоре, Цимбаларь располагал ещё и парным портретом «мотоциклистов», один из которых, скорее всего, и был тем самым велеречивым Львом.
В успех своих поисков он не очень-то верил, однако ждать от моря погоды (вернее, достоверной информации от Людочки и Кондакова) отнюдь не собирался. Перво-наперво Цимбаларь решил прочесать Шаболовку, благо этот район был ему достаточно знаком — здесь он когда-то начинал службу в должности помощника дежурного по вытрезвителю. Времена были по-своему замечательные — как-никак социальный катаклизм. Если не зевать, всегда будешь с наваром. Большинство крупных состояний возникло именно в ту смутную пору.
Соваться в родильные дома, имея на руках только приблизительный год рождения, имя Лев и довольно условный портрет потрепанного жизнью пятидесятилетнего гражданина, конечно же, не стоило.
То же самое касалось и технических вузов. За период, совпадающий с юностью разыскиваемой особы, их могли окончить сотни радиоинженеров, носивших это довольно популярное имя, а распознать в плешивом и обрюзгшем ветеране безусого недоросля мог разве что специалист по физиогномике или ученик профессора Герасимова, умевшего, как известно, восстанавливать точный человеческий облик по костям черепа.
Поэтому Цимбаларь, заручившись списком учреждений и организаций, в штатном расписании которых числились должности радиоинженеров и радиотехников, стал последовательно обходить многочисленные НИИ (как открытые, так и закрытые), телеателье, АТС, компании пейджинговой и мобильной связи, радиорелейные станции и даже поликлиники, где работникам данной специальности вменялось в обязанности обслуживание сложной диагностической аппаратуры.
Однако все его старания оказались зряшними. Пять или шесть выявленных Львов пребывали ещё в том возрасте, который принято называть цветущим, а предъявленные для опознания портреты вызывали у досужей публики самые разнообразные толки.
Кто-то узнавал на них международного террориста Усаму бен Ладена, кто-то ныне покойного маршала Баграмяна, кто-то киноактера Михаила Геловани, а старушка-вахтерша даже обнаружила в одном из фигурантов несомненное сходство с глубоко ненавистным ей Никитой Сергеевичем Хрущёвым.
— А разве его до сих пор не посадили? — искренне удивилась она.
— Ищем, — сдержанно ответил Цимбаларь.
— Давно пора, — обрадовалась наивная старушка. — Вы заодно и Горбачёва изловите. Пусть мои сбережения вернёт. Цельных восемьсот рубликов!
Уже под вечер, отработав едва ли третью часть обширного списка, Цимбаларь заглянул в местное отделение милиции, которое было дорого ему примерно так же, как и самая первая женщина — пусть страшненькая, грязная и пьяная, но первая!
Скоро выяснилось, что его знакомых в отделении почти не осталось — здесь, как и на фронте, один год можно было смело считать за три, хотя доблестных стражей правопорядка косили вовсе не вражеские пули, а пьянство, мздоимство и двурушничество.
Стоило только Цимбаларю извлечь из памяти фамилию какого-нибудь давнего приятеля, как ему отвечали: этот сидит в Нижнем Тагиле в специальной «ментовской зоне», этот лечится в психушке от белой горячки, этот разбился в лепёшку на собственном «Бугатти», а этот подвизается в охране коммерческих структур, что было вообще равносильно прямому предательству.
Впрочем, не обошлось и без приятного сюрприза. Должность заместителя начальника (какого из трёх, Цибаларь так и не понял) временно замещал Сева Пуркис, его ровесник и добрый знакомый, выходец из того самого достославного вытрезвителя.
— Ты где сейчас? — первым делом осведомился тот.
— В главке, — уклончиво ответил Цимбаларь.
— Поди, полковник уже?
— Нет, капитан.
— А что так?
— Должность не позволяет.
— Мало ли этого добра в столице! Переходи к нам, — охотно предложил Пуркис. — В паспортном столе на днях сразу три должности освободились, в том числе и майорская.
— С чего это вдруг? У вас, случайно, не эпидемия?
— Она самая, — с кислой ухмылкой подтвердил Пуркис. — Эпидемия взяточничества. Брали, гады, налево и направо. Вот служба собственной безопасности и заинтересовалась. Теперь из-за этих лихоимцев и начальник в своем кресле не усидит. Но эту должность, прости, для себя берегу.
— Желаю удачи. — Сказано это, между прочим, было от чистого сердца.
— Так что же насчёт моего предложения?
— В паспортный стол? Уволь. Я человек слабый, могу подпасть под дурное влияние.
— Ну, как хочешь. Свято место пусто не будет. А чего к нам пришёл? По делу?
— Можно сказать и так. Посмотри на этих гавриков, — он протянул Пуркису портреты, уже переведённые на фотоплёнку и уменьшенные до приемлемых размеров. — Не исключено, что они околачиваются где-то на вашей территории.
Близоруко щурясь, Пуркис стал рассматривать портреты, вызывавшие определённое недоверие даже у Цимбаларя (очень уж они походили на маски, которые в одноимённом фильме постоянно менял злодей Фантомас).
— Солидные дядьки, — заметил Пуркис. — На стырщиков не похожи. Наверное, фармазоны или аферисты.
— Не угадал. В общем-то они люди законопослушные. С криминальным миром контактов не имеют. Но им известно нечто такое, что и нам нужно знать позарез.
— А делиться информацией добровольно они, значит, не хотят, — понимающе кивнул Пуркис.
— Не хотят, — подтвердил Цимбаларь. — Да и мы им своих карт пока не раскрываем. Под приватных особ работаем… Кстати, один из них по профессии радиоинженер.
— Радиоинженер… — Пуркис задумался, постукивая розыскными снимками по столу. — Какого-то радиоинженера мы недавно задержали. Торговал из-под полы контрафактными мобильниками. Подожди- ка…
Он принялся перебирать бумаги, грудой лежащие на столе. Бумаги это были не простые — за каждой из них стояли чьи-то крупные неприятности, немалые деньги, административные сроки и даже настоящее человеческое горе.
Чтобы обмануть демона невезения, незримо витавшего над его забубённой головушкой, Цимбаларь
