Щит Королевы

шутил…

Нет, и это, по сути, не было началом. Но именно тогда гномиха впервые заметила Шенни. Или, точнее, отметила.

Было еще несколько случайных встреч – во дворце, на улице… Однажды посол предложил симпатичной гномихе зайти к нему в гости – просто так, поболтать. А через несколько месяцев Втайла с ужасом поняла, что сама ищет встреч и боится признаться себе в этом.

Она старалась гулять именно по тем улицам, где ходил он. Если они случайно встречались, то зачастую пряталась в каком-нибудь коридоре – чтобы он прошел мимо, не заметив, потому что Втайле казалось, что они подозрительно часто видятся. Ее очень радовали пиры в королевских покоях, на которые приглашали Шенни и куда порой попадала она. Веденекос чрезвычайно общительный – я и сама знаю – и старается обязательно поговорить с каждым мало-мальски знакомым гномом, расспросить его, как дела, посочувствовать или вместе порадоваться… Конечно, к Втайле он тоже подходил. Она то с увлечением щебетала о каких-то пустяках, то в смущении, едва не заливаясь краской, убегала в другой зал…

Однажды гномиха решила, что дальше так продолжаться не может и ей следует уехать. Пожив месяц у родственников, она совсем зачахла. Ей ничего не хотелось делать, никого не хотелось видеть. Она стала вспыльчива и раздражительна. Почти не ела, исхудала и стала из рук вон плохо шить – до кружев ли белошвейке, если она влюблена… Глава гильдии была в ярости.

Втайла не выдержала и вернулась в Брайген. Конечно, в первый же день она исходила вдоль и поперек улицу перед его домом. И на второй день. А на третий случайно узнала, что Шенни в Ольтании.

Втайла вернулась домой, легла на кровать и не вставала неделю. Почему он уехал? Кого пришлют вместо него? Впрочем, какая разница… Главное – что его здесь больше нет…

Все это время ее навещала сестра, Даррат. Она приходила, кормила Втайлу бульоном и оставалась на несколько часов, пытаясь развлечь бедняжку разговорами. Но та молчала и продолжала таять на глазах. Ни травники, ни жрец Крондорна ничего не могли придумать. Такое случилось с ней впервые в жизни – она просто лежала и ничего не делала. Даже не думала.

Через неделю сестра случайно обмолвилась, что человеческий посол вернулся в Хорверк: пришло время продлевать целую кипу торговых договоров. Втайла старательно делала вид, что ей сейчас не до придворных новостей, однако уже на следующее утро тихонько поднялась и, пошатываясь, отправилась к заветному дому. Но не дошла…

Очнулась Втайла в постели. Оказалась, она настолько ослабла, что по пути просто упала без чувств. Ее подобрали, донесли… Прибежала взволнованная Даррат.

Ближе к вечеру в дом кто-то постучался. Удивленная сестра впустила в комнату Шенни.

– Ты упала на улице? – Он был не на шутку встревожен. – Что стряслось? Как можно было так все запустить!

Шенни просидел с ней часа два: расспрашивал, как она себя чувствует, рассказывал, как съездил в Ольтанию и навестил семью – матушку, сестру и брата, – смешным шепотом делился свежими дворцовыми сплетнями… А Втайла лежала и счастливо улыбалась. И думала об одном: только побудь еще чуть-чуть. Только не уходи.

Кранчеккайл пыталась описать, что она чувствовала. Мне, конечно же, не понять… Ей было приятно, что он здесь, так близко. Она могла слушать его часами – и ей казалось, что нет голоса прекраснее на всем Двэлле. Ей страшно хотелось дотронуться до его руки, но она боялась Даже представить, как это будет…

– Болезнь болезни рознь, – небрежно обронил Шенни, уже собираясь уходить. – Для одной и трав достаточно! а от другой…

– Ничего не поможет, – вырвалось у Втайлы.

Вернувшись, Шенни присел подле кровати. Втайла замерла. Неожиданно для самого себя посол нагнулся и поцеловал гномиху в лоб.

– Ты очень хорошая, – сказал он ей. – Но я ничего не могу тебе дать. – Он помолчал, вглядываясь в ее испуганное лицо. – Пойми, дело не в том, что ты не человек или я не гном. Я люблю тебя… как сестру, и мне невыносима даже мысль о том, что я… причина твоего горя. Втайла, милая, как же это случилось?..

Гномиха всхлипнула.

– Наверно, так суждено было… Как у вас сказали бы, насмешка Ашшарат… – Она улыбнулась сквозь слезы.

Втайла отвернулась, чтобы собраться с силами, и вновь взглянула на него, такого близкого и такого недоступного.

– Наверно…. Наверно, мне надо просто пореже видеть тебя. Но только пока это не кончится совсем, мы же будем иногда видеться, правда? И болтать, как раньше… Пожалуйста…

– Конечно, будем!

– Обещаешь?

– Обещаю!

Это было за полгода до моего появления в Брайгене. С тех пор ничего не изменилось. Гномиха и Шенни встречались так же, как и раньше, – то там, то здесь, не планируя ничего заранее. И Втайла любила его. а он ее нет…

Сильно покраснев – я и не думала, что она умеет краснеть, – кранчеккайл призналась мне, что однажды чуть было не кинулась к Лиз, чтобы попросить заступничества Ашшарат. Это сказало мне о том, что она чувствовала, больше любых слов! Испокон веков гномы молились только Крондорну. Нет, они не сомневались в существовании Меркар и Эккиля, создавших людей и эльфов. Но что было до них гномам? А в богов, столь привычных нам, – в Ашшарат, Орробу, Темеса, Юрайю и других – в Хорверке почти не верили.

Правда, иногда к ним обращались гномы, долго жившие среди людей. Но, возвращаясь в Хорверк, они обычно теряли свои «людские» привычки. Лишь немногие продолжали общаться с «людскими» божествами и прибегали к помощи людей-жрецов. Тем более не было случая, чтобы гном, всю жизнь проживший в Хорверке, вдруг уверовал в Айригаля или Лориндейл.

И все же в конце концов Втайла решила, что Ашшарат ничем не сможет помочь гномихе, будь она хоть трижды богиней любви. Не в последнюю очередь она надумала стать кранчеккайлом именно потому, что это позволило бы ей чаще видеться с Шенни. Подруга очень боялась, что я обижусь. Но нет, нет, мне вовсе не было обидно. Более того, я сказала, что поступила бы на ее месте так же…

А сегодня кранчеккайл не пустили к Шенни. Она уже собиралась к нему постучаться, как откуда ни возьмись появился Цорр. Он устроил допрос с пристрастием: зачем Втайла идет к Веденекосу, что планирует там делать, как часто вообще тут бывает… Она постаралась ему втолковать, что это никого не касается, но Цорр фыркнул в ответ, что поскольку Втайла постоянно общается с подданным другого короля, то касается, и еще как!

Вообще-то Цорр с Втайлой недолюбливают друг друга, как она сама мне призналась. Но сейчас впервые в жизни моя подруга столкнулась с тем, что кто-то смеет лезть в ее жизнь и что гномы – гномы! – намекают, что не стоит общаться с кем-то, кто тебе приятен. Она попыталась выяснить у Цорра, что случилось, – безуспешно. Тот с важным видом процедил сквозь зубы, что он здесь не по своей воле и все это – дело, государственной важности, но так ничего толком не рассказал. Слово за слово – дошло до того, что они отчаянно поругались…

Что было дальше, я точно не знаю – кранчеккайл расплакалась. Ясно лишь, что к Шенни она так и не попала, а Цорр страшно ее обидел.

Когда Втайла добралась до конца своего рассказа, первым моим желанием было собрать Щитов и отправиться к Цорру. Чтобы просто-напросто дать ему в ухо.

Глупость, конечно: наверняка он выполнял приказ Вьорка. Но как топорно, как грубо!

Я по мере сил утешила Втайлу и отправила ее в свою спальню – отдыхать и приводить себя в порядок.

Едва кранчеккайл ушла, в дверях кабинета появился Тиро.

– Там колдун! – радостно сообщил он.