я. – Ты скоро заработаешь много денег. Но будь осторожен. Я вижу рядом с тобой черноволосую женщину.
– Это моя дочь, – засмеялся он.
– Ты снова женишься, – тихо продолжила я, – но не очень скоро. Ты проживешь долгую жизнь, и твои дети будут радовать тебя. У тебя будут честные друзья, а враги утонут в море собственной злости.
Раздался гудок, и я подняла глаза.
– Вот что ждет тебя в будущем, – прошептала я, – и чего я тебе желаю. До свидания, Стивен! Вспоминай время от времени о своей цыганской баронессе. А она будет помнить о тебе.
Корабль медленно отчалил от пристани, и Онфлер вскоре растворился в тумане.
Через шесть недель «Томас Джефферсон» прибыл в Нью-Йорк. Надев свое самое яркое платье, я сошла по сходням на берег. За мной неверными шагами следовала Анна. Мы обе совсем позеленели за время долгого путешествия, но я заверила Анну, что несколько минут на твердой земле – и от морской болезни не останется и следа.
Я наняла носильщика и велела разыскать мой багаж, который должен был прибыть из Гавра несколькими днями раньше. Было заметно, что чемоданы обыскивали. Затем я наняла кеб и приказала извозчику отвезти нас в лучший отель города. Полчаса спустя мы с Анной вошли в отель «Плимаут», что расположен в начале Бродвея. Я сообщила управляющему, решив не опускаться до клерка за стойкой, что перед ним баронесса Равенсфельд (может, он слышал обо мне?) и что мне пришлось бежать от баварских солдат, чтобы спасти свою жизнь. Все, чего я сейчас хочу, – это тишины и покоя.
– Я требую, чтобы мне никто не мешал, – сказала я, – и, пожалуйста, позаботьтесь, чтобы в мою комнату доставили пианино.
Уже через час полдюжины репортеров толпились в гостиной моего номера. Я надела лиловый халат с лентами и такие же туфли. В уши вдела алмазные серьги, на запястья надела алмазные браслеты, чтобы прикрыть шрамы.
– Это было ужасно! – поведала я им по-английски с сильным акцентом. – Кричащая толпа окружила мой дом! Люди вопили и бросались камнями, а в доме оставались только я и моя верная Анна, остальные слуги сбежали.
Во внутренних комнатах Анна готовила чай. От импресарио и продюсеров музыкальных шоу стали прибывать корзины с цветами, и она пыталась объяснить посыльным, чтобы они унесли их обратно. Срезанные цветы приносят несчастье, теперь я уверенно говорила об этом. Когда-то я позволила Жюлю поставить их в моей комнате на рю де Монморанси, и вот что из этого получилось.
Я знала, что эти скептики не верят ни одному моему слову, но мне было все равно. Какие двусмысленные ухмылки появились на их лицах, когда я сообщила, что мы с королем Людвигом были «просто друзьями». Однако, что бы они ни написали в своих газетах, все должно было пойти на пользу делу. Что ж, значит, многие придут на концерт для того, чтобы посмотреть на бывшую любовницу свергнутого монарха, а не послушать пение еще одной иммигрировавшей сопрано.
– Говорят, король построил для вас оперный театр? – спросил один из репортеров.
– Он построил оперный театр во время моего пребывания в Мюнхене, и я имела счастье петь в нем, – поправила я его. – Городу все равно был нужен новый оперный театр.
– Но он мог его и не получить, если бы у короля не нашлось особой причины построить его, – произнес представитель «Дейли Леттер» с явной насмешкой в голосе. Я ничего не ответила и только загадочно улыбнулась. Карандаши репортеров так и забегали по страничкам их блокнотов.
– Говорят, вы ездили по улицам Мюнхена на белой лошади и били кнутом любого, кто встречался на вашем пути? – спросил другой журналист.
– У меня была черная лошадь, а не белая, – поправила я, – и я действительно не позволяю мужчинам становиться у меня на пути.
Почувствовав, что достаточно раздразнила их, я заявила, что у меня ужасно разболелась голова, и попросила их уйти. Когда Анна проводила последнего из них, я запрыгала от восторга и захлопала в ладоши.
– Я гений! – кричала я. – Благодаря этому интервью разойдется по крайней мере тысяча билетов! Завтра я найму пианиста – самого лучшего, какого здесь можно отыскать. Как жаль, что Лист сейчас не гастролирует в этой стране: вот бы получилось представление!
В дверь снова постучали, и через несколько секунд Анна принесла мне визитную карточку с незнакомой фамилией.
«Мистер Ральф Эдгар Флад. Эсквайр», – с трудом прочитала я. Благодаря Людвигу я довольно неплохо читала по-немецки, но письменный английский разбирала с трудом. «Театральный агент».
– Гм, впусти его, Анна.
Ральф Эдгар Флад, как я скоро поняла, считал себя режиссером. Правда, как выяснилось намного позже, он не обладал ни особенным умом, ни богатым воображением.
– Приветствую вас, баронесса! – выпалил он, входя в комнату с протянутыми ко мне руками. – Не скрою, что я безмерно счастлив видеть вас в нашей стране. Мы, простые американцы, с нетерпением ожидали возможности услышать ваш чарующий голос.
– Тогда почему бы вам не купить билеты на мой концерт, мистер Эсквайр? – спросила я, не обращая внимания на его протянутые ко мне руки. – Вы, несомненно, получите удовольствие.
– Ха-ха. Моя фамилия Флад, мэм. Эсквайр – это почетный титул, как и баронесса. – Он без приглашения плюхнулся на стул, хотя я оставалась стоять. – Я хотел поговорить с вами о концерте, баронесса. Было бы неправильно такой юной леди, как вы…
Я рассмеялась.
– Ну, ну, мистер Флад. Леди я еще могу стать, но юной уже никогда! Переходите к делу.
Он хотел организовать мое первое выступление в театре «Лицеум» – самом большом театре Нью-Йорка. Я жадно впитывала каждое его слово. Он обещал пятьдесят процентов от прибыли после покрытия всех расходов.
– А какие предстоят расходы? – спросила я. Он снисходительно усмехнулся.
– Расходов много: аренда зала – это примерно две тысячи долларов. Напечатать программки, заплатить пианисту, сшить костюмы. Здешняя публика любит красивые наряды.
– Правда? Я была на концерте великого Ференца Листа, и, насколько помню, он даже не менял костюма в середине выступления.
Флад рассмеялся. Он бы еще долго проговорил, но я решительно перебила его:
– Пожалуйста, расскажите мне поподробнее, мистер Флад, что вы можете для меня сделать. Например, где вы найдете мне пианиста?
– Я пойду прямиком в театральное агентство Тейлора, мэм, – сказал он. – Оно находится на 4-й улице. У них зарегистрированы все лучшие музыканты города и все лучшие актеры.
– Великолепно. Огромное спасибо, что пришли, мистер Флад. Я обдумаю ваше предложение и дам вам знать. До свидания.
