– Майкл, ты меня слышишь?
– Что?
Лоррейн сердито покачала головой.
– Ты так же ужасен, как Гиббонс. У вас в голове только ФБР.
– Не надо, Лоррейн. Ты же знаешь, что это не так.
– Тогда, возможно, причина во мне самой. Я привыкла не обращать внимания на эксцентричность Гиббонса, но сейчас, когда мы поженились, она беспокоит меня значительно сильнее. Я изо всех сил стараюсь избегать стереотипов. Ну знаешь, есть женщины, которые, пока за ними ухаживают, скрывают свое недовольство, надеясь, что после свадьбы им удастся изменить своего мужчину. Я не хочу походить на них. И все-таки с ним ужасно трудно.
– О какой эксцентричности ты говоришь? Я работаю с Гиббонсом уже одиннадцать лет и ничего эксцентричного в нем не замечал. Я хочу сказать, он, конечно, изрядный стервец и сукин сын и может быть чертовски язвительным, но никогда не изображает из себя пуп земли. – Тоцци усмехнулся, ожидая ее реакции.
– Ну нет, время от времени очень даже изображает. Иногда он такое выкидывает, что... – она сжала губы и потрясла кулаком, – что мне хочется как следует вправить ему мозги.
– Мне тоже. Как сегодня, например. Весь день он был в отвратительном настроении. Каждый раз бил меня по башке, когда я поворачивался, и все потому, что не выносит парня, которого встретил в суде, – одно время он был агентом ФБР.
– Как его зовут? – Лоррейн прищурилась.
– Джимми Мак-Клири.
Лоррейн поморщилась.
– Так вот почему он был так груб прошлой ночью. О Боже. – Ее глаза неожиданно широко раскрылись, она выхватила из коробки зеленую елочку. – Почему я должна это терпеть?
– Ты знаешь Мак-Клири?
Какое-то мгновение она молча смотрела на него, словно сомневаясь, стоит ли ему говорить.
– Да, – наконец произнесла она. – Я его знаю.
Тоцци поставил свой стакан с кофе.
– И ты его хорошо знаешь?
Она скорчила гримасу.
– Не то чтобы так хорошо. Мы несколько раз встречались, и только.
Тоцци был в шоке.
– Когда это было?
– Давным-давно. Джимми тогда только что появился в отделении на Манхэттене. Мы с Гиббонсом как раз серьезно повздорили, наговорили друг другу кучу гадостей, и я заявила, что не желаю его больше видеть. Ни один из нас не желал идти на попятный, и мы перестали встречаться. Через некоторое время я остыла и хотела помириться с ним, но ты же знаешь Гиббонса. С ним все непросто. Он еще не был готов к примирению. И тут на рождественской вечеринке я встретила Джимми. Я сразу поняла, что Гиббонс не выносит людей такого типа, и, чтобы привести его в чувство, воспользовалась предложением Джимми уйти с вечеринки вместе с ним.
– Ты встречалась с Джимми Мак-Клири? Не могу в это поверить.
– Наши отношения не зашли слишком далеко, Майкл. Мы встретились пару-тройку раз, не могу даже точно припомнить сколько. Ничего серьезного между нами не было. Я же сказала, что хотела заставить Гиббонса поревновать. И должно быть, это сработало. Мы очень скоро помирились. Это произошло в День святого Валентина. Я очень хорошо все помню. Он принес мне тогда розы.
– Гиббонс покупал розы?
Лоррейн поднесла стакан к губам, но пить не стала.
– Он же не всегда занят службой. У него есть и небольшие слабости. Возможно, это глубоко в нем скрыто, но это есть.
– Да, как начинка в конфетке.
Лоррейн сердито нахмурилась.
– Не признаю сарказма. У меня его и дома предостаточно.
– Да уж, не сомневаюсь.
Лоррейн проигнорировала его и опять нырнула в коробку с печеньем. Найдя нужное печеньице, стала нервно его жевать.
– Скажи четко, Лоррейн. Ты правда встречалась с Джимми Мак-Клири? Не могу в это поверить. Он же – право, не знаю, – он же такое дерьмо.
– Но у него прекрасный голос. И настоящая страсть к ирландской литературе. Помню, в одно из наших свиданий он читал на память Йетса, «Леду и лебедя», и даже цитировал целые куски из монолога Молли Блюм в «Улиссе».
Тоцци посасывал свой кофе и кивал. Похоже, занятное это было свиданьице.
– Джимми Мак-Клири – весьма приятная личность. Конечно, не Гиббонс, но очень мил.
Тоцци вытаращил глаза. Даже не произноси этого.
Он уже залез а коробку, разыскивая печенье с грецким орешком, когда в дверь позвонили.
Лоррейн посмотрела на дверь.
– Это, должно быть. Гиббонс. Я просила его заехать за нами сюда.
Тоцци хотел встать, но она жестом остановила его.
– Я сама открою, – сказала она и пошла в прихожую, чтобы впустить Гиббонса.
Обхватив рукой теплый стаканчике кофе, Тоцци сидел, уставившись в пространство. Чертов дядюшка Пит. Умудрился достать меня даже после смерти. Добрый старина Пит. Следовало бы похоронить тебя в одном из этих старых холодильников.
Услыхав, как хлопнула дверь, он взглянул на нее и снова сосредоточился на коробке, пытаясь найти ореховое печенье. Он уже было нашел его, когда Лоррейн открыла дверь.
– О... привет. – Голос Лоррейн звучал слишком уж вежливо.
– Привет. Здесь живет Майкл Тоцци?
Тоцци взглянул на дверь, и сердце у него в груди замерло. Какого черта?.. Это была Лесли Хэллоран. Какого черта она здесь делает?
Тоцци встал и подошел к ним.
Как она, к черту, умудрилась?..
– Майкл, – произнесла она, и ее лицо осветилось теплой, похожей на солнечный майский день улыбкой, – извини, что явилась вот так, без предупреждения, но у нас не было возможности поговорить в суде.
Она вынула руку из кармана своего черного шерстяного пальто и протянула ему. Тоцци молча уставился на Лесли. На пальто у нее был бархатный воротничок. Точно такой, как на другом, сером пальто, когда она училась в девятом классе. И точь-в-точь такой, как у Элизабет Тэйлор на одном из ее костюмов для верховой езды.
Он с опаской взял ее руку. Она была очень холодная.
Что ей здесь нужно? Собирается предложить мне мешок с деньгами, чтобы у меня частично отбило память, когда я выйду давать показания? Или надеется, что я проболтаюсь о намерениях обвинения в отношении ее подзащитного, этого Саламандры? Невероятно. Ну хорошо, я ей скажу пару ласковых.
Он кашлянул и принял чрезвычайно серьезный официальный вид. Только так он мог с ней разговаривать и не чувствовать себя полнейшим болваном.
– Как вам удалось достать мой домашний адрес, мисс Хэллоран? Вы знаете, что подобный визит ко мне крайне неуместен. Позвольте вас предупредить, что я вынужден буду сообщить об этой встрече суду, если она затянется.
Он разыграл великолепную сцену, но эта сучка даже не обратила на него внимания. Она, не отрываясь, смотрела на Лоррейн.
– Извините, а вы случайно, не Лоррейн Тоцци?
– Да... это я, вернее, я была Тоцци, – удивленно произнесла Лоррейн.
