– Ничего не понимаю, – сказал Аркаша.
– А я кое-что начинаю понимать. – сказал Пашка. – Я эту великаншу видел возле кондитерской.
Конечно же, на помощь им пришла симферопольская бабушка!
Они вылезли из вездехода и махали руками, чтобы бабушка их заметила, но та их пока не видела. Она глядела в небо, наблюдая за удаляющимся кораблем.
На земле среди камней валялись пистолеты и шлемы смелых воинов, громадной горой шерсти поднимался мертвый Мордашкин. Поодаль виднелись брошенные вездеходы и газовые машины. А еще дальше – десантный катер.
Аркаша, подвернувший ногу, стоял неподалеку, опираясь о палку. Пашка подобрал пистолет и уже примеривался стрелять из него в цель. Черноглазая рабыня Заури подошла к Алисе и присела возле нее на корточки.
– Ты не убитая? – спросила она.
Прямо перед глазами Алисы поднимался блестящий светлый купол высотой с двухэтажный дом. Никакое воображение не могло бы помочь Алисе, если бы она не знала, что купол – округлый носок бабушкиного туфля, а колонна, уходящая в небо – всего-навсего нога Лукреции Ивановны.
Колонна качнулась, купол медленно оторвался от земли и, кинув тень на Алису и рабыню Заури, поплыл над землей. Стал виден его фундамент, а попросту говоря, подошва туфли с прилипшими к ней песчинками, сучками и сосновыми иголками.
– Берегись! – крикнула Алиса и, дернув рабыню Заури за руку, отскочила вместе с ней в сторону. И вовремя. От подошвы, проплывавшей в небе, оторвался камень и с шумом, который, конечно же, бабушка Лукреция не уловила, упал вниз.
– Скорей бы вернуться в нормальный вид! – воскликнула Алиса. – Так не хочется погибнуть от удара песчинкой.
– Если она посмеет кинуть в тебя булыжником, – заявил Пашка, поднимая пистолет пришельцев, – она получит пулю в лоб.
– И даже не почешется, – сказал Аркаша.
Разглядеть бабушку можно было, лишь когда она отходила подальше. И вот сейчас, сделав несколько шагов в сторону лежавшего на земле Мордашкина, бабушка присела рядом с погибшим котенком и ее сразу стало видно.
– А где их профессор? – спросил Аркаша. – Он же тоже погиб.
– Его взяли с собой, – сказала рабыня Заури. – Я видела, как они его тащили.
Они смотрели, как бабушка Лукреция осторожно подняла с земли тело котенка – пушистое облако поплыло над головами.
Бабушка быстро пошла прочь, только грохот ее подошв по тропинке долго не утихал в жарком воздухе.
– Вот жалость, – сказал Аркаша. – Сил нет пешком ходить.
– А нам и не надо пешком, – сказал Пашка. – Есть вездеход.
– Мы уже проверили. Никто из нас не умеет им управлять.
– В бою – может быть, – сказал Пашка. – Но в спокойной обстановке не может быть никакой тайны. Все машины, построенные для гуманоидов, действуют по схожим законам.
– Странная великанша, – сказала Заури. – Ничего не сказала, а ушла. Ведь они могут вернуться и нас убить!
На ее больших черных глазах появились слезы.
– Ну уж, вернуться они не рискнут! – засмеялся Аркаша. – Они теперь недели две будут летать куда угодно, только подальше от Земли. Они же и не подозревали, что на свете бывают такие гиганты, как бабушка.
– Я тоже не подозревала, пока вы мне не сказали, – призналась Заури. – Как же она ходит? Как же кости ее держат?
Пашка рассмеялся, а Алиса сказала:
– В самом-то деле мы все такие, как она.
– И ты? – Заури была изумлена. Как будто Алиса предала ее.
– И я, и Аркаша, и Пашка. Мы все нормальные.
– Норм-мальные?
И Заури принялась рыдать.
– Ты что? – удивился Пашка.
– А ты поставь себя на ее место, – сказала Алиса. – Ей же кажется, что она попала из огня в полымя!
– Лучше я вернусь в рабство! – воскликнула Заури. – Чем жить среди таких страшилищ!
– Ничего страшного, – сказал Пашка, стоявший возле вездехода. – Через полчаса ты будешь такая же, как и мы!
– Я?
– Как так? – не понял Аркаша. – Что ты хочешь сказать?
– Не оставим же мы Заури здесь! – воскликнул Пашка. – Она пойдет в кабину и вместе с нами увеличится.
– Это же идея! – обрадовалась Алиса. – Конечно же, если мы смогли стать лилипутами, то и ты сможешь стать обыкновенной вместе с нами.
– Я и сейчас обыкновенная, – сказала Заури. – Я боюсь стать гигантской
– меня уж точно кости не выдержат.
Пашка протянул руку Заури.
– Здравствуй! – сказал он.
Рабыня неуверенно протянула ему руку.
Пашка сжал ее пальцы.
– Ой, больно, ты что делаешь! – рассердилась Заури и резко дернула руку. Пашка не отпускал.
Рабыня отчаянно стала дергать и наконец вырвала руку у Пашки.
Она отбежала на два шага.
– Ты какой-то странный, – сказала она обиженно.
– Я не странный, – ответил Пашка. – Я хотел проверить, отличаются ли твои кости от моих. Оказывается, ничем не отличаются. Ты только чуть-чуть меня слабее.
Конечно же, Пашка не убедил рабыню. Она горько расплакалась, потому что убежала с корабля, чтобы ее больше не угнетали, а Пашка ее ужасно угнетает. Вот когда она найдет своего отца, он тут же отрубит Пашке голову. И правильно сделает.
Алиса не сердилась на бабушку из Симферополя, которая убежала от них. Она понимала, что бабушка пытается оживить котенка. Если она дрессировщица, то обязательно проходила ветеринарное искусство, и знает, как лечить животных. И если осталась хоть микроскопическая надежда – надо попытаться.
Стало темнее. Как будто грозовое облако надвинулось на них. Возвращалась бабушка Лукреция.
Она несла в руках большой белый дом – коробку из-под ботинок, которую подобрала на берегу пруда.
Она внимательно смотрела под ноги, чтобы на кого-нибудь не наступить.
Потом присела на корточки и тут же увидела Алису и Заури.
Сильными тонкими пальцами бабушка подхватила Алису, потом Заури, перенесла их в коробку, посадила на вату и тут увидела мальчиков. Аркаша с Пашей тоже совершили путешествие по воздуху.
Потом дом поднялся почти к облакам и, покачиваясь, полетел к кабине.
Бабушка Лукреция заглядывала внутрь и улыбалась им.
Глаза ее были размером с человека, а ресницы – как сабли.
– Лукреция Пантагрюэлевна, – сказала Алиса.
– Что? – спросила бабушка, увидев, что Алисин рот движется, но не разобрав писка.
